Он моргает своими длинными ресницами и впервые выглядит так, будто его застали врасплох. Напряжение, исходящее от него, накаляет воздух с каждой секундой, выжигая кислород. Я почти слышу, как хаотично мечутся его мысли. О чём он думает? Просчитывает тысячи других вариантов развития событий? Ищет выход? Ошарашен? Какого чёрта он застыл?
Жар взмывает к вискам, я срываюсь с места и во второй раз за последние минуты едва не сбиваю Савву с ног. Ударяюсь грудью в дверь, вылетаю в залитый светом холл, а оттуда несусь в спальню. «Теряешь контроль, Мирра. Теряешь контроль», — невесело усмехается внутренний голос. Да, теряю. Я ведь считала себя здоровым прагматиком, так что случилось сейчас? Откуда эта эмоциональность? Чего я ждала? Что Савва подхватит меня на руки, закажет фотосессию в пастельных тонах и начнёт целовать живот? Я и сама в ужасе от мысли, что мне придётся полностью перекроить свою жизнь, и к поздравлениям отнеслась бы скептически. Чёрт знает, что меня так задело. Это всё нервы и шок, наверное.
То, что Савва входит в спальню следом, я чувствую позвоночником. У него сильная энергетика, которая сейчас, кажется, пытается выйти далеко за пределы тела. Да, новость пробила его невозмутимость. Что ж, и мою тоже.
Я оборачиваюсь.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я устроила это специально. Запланированное появление на свет новой жизни должно быть решением двоих. Я пила таблетки, но из-за гормонального сбоя случился небольшой перерыв.
— Нет, я не думаю, что ты сделала это специально, — механическим голосом произносит Савва, застыв взглядом на моём лице. — Когда будет готов результат анализа?
— Завтра после обеда.
— Хорошо. Пока рано о чём-либо думать.
Мне не нравится его тон, сухой и неживой. Не нравится это «пока». Интуитивно мне всё не нравится, поэтому я испытываю потребность развить тему.
— О чём рано думать? Я либо беременна, либо нет. Либо мы продолжаем жить так, как раньше, либо что-то поменяется. По крайней мере, у одного из нас.
— По крайней мере, у одного из нас? — щурится Савва, делая шаг ко мне. — Что это значит?
— Это значит, что, если ты не готов становится отцом, я буду растить этого ребенка сама.
— Ты собираешься уйти от меня?
Я не сразу нахожусь с ответом и от неожиданности быстро смаргиваю. То, что на секунду промелькнуло в его лице… Это выражение я ни с чем не спутаю. На долю секунды я видела присыпанный вызовом страх.
— Нет, я не собираюсь, — говорю я уже мягче. Мне и впрямь нужно немного остыть и перестать выставлять штыки без очевидной на то причины. — Но я понятия не имею, как ты отнесёшься к появлению ребенка, потому что мы никогда этого не обсуждали. Когда двое занимаются сексом, всегда остаётся вероятность зачатия. Это и моя ответственность тоже, поэтому я считаю нужным сказать, что в случае твоего отказа возьму обязанности по воспитанию на себя.
— Ты никуда не уйдёшь хотя бы потому, что этот ребенок не родится, — выстреливает резко и катастрофически чётко. — Слышишь меня, Мирра? Он нам не нужен.
Я словно с разбегу влетела в огромную глыбу льда. Грудную клетку режет и саднит, кожу пронзает миллион холодных игл. Сейчас передо мной другой Савва. Савва, который меня не чувствует. Расчётливый социопат, принимающий во внимание лишь свой личный сценарий.
— Мы оба знаем, что он не нужен «не нам», а тебе, — с трудом выговариваю я, обнимая себя руками. — Свободная воля, помнишь? Что бы ты себе ни думал, я сама принимаю решения.
Несколько секунд он сверлит меня глазами, затем запускает руку в волосы и начинает расхаживать от стены к стене.
— Ты так уверена, что сможешь стать хорошей матерью? Уверена, что не возненавидишь своего ребенка за то, что он отнимает у тебя привычную жизнь? Вдруг он родится не того пола, не такой красивый и не настолько умный, как тебе представлялось? Уверена, что всё это будет того стоить?
Он выплёвывает эти слова с пренебрежением, но я вижу и чувствую другое. Он боится, боится.
— Савва, я не твоя мать… Я смогу дать этому ребенку всё, что будет нужно. У нас ещё есть время понять и проникнуться. Ты ведь чувствуешь меня… Что ты сейчас перед собой видишь?
Он резко останавливается, и его красивые губы гневно кривятся.
— Не нужно. Я говорил, что ты для меня особенный человек. Особенный — он всегда один. Их не бывает двое или несколько. В твоей крови могу быть только я. Ты ведь знаешь меня, Мирра. Никто не влезет между нами.
— Даже собственный ребенок? Мой и твой?
— Он нам не нужен. Половине людей на планете не нужны их дети, но они упрямо размножаются, потому что так им сказали. Я не планирую делить тебя ни с кем.
— Савва, ты это другое. Появление новой жизни не отберёт меня у тебя.
Снисходительная усмешка и ямочки.
— Ты просто не знаешь, о чём говоришь.
— Почувствуй меня и поймёшь, что я говорю искренне, — от напряжения и скачущих эмоций, мой голос звучит умоляюще, ведь возможно, это самый важный наш разговор. — Ты меня видишь?
— Я вижу, что ты себя обманываешь.
Я раздражённо мотаю головой. Нет, нет. Он закрывается от меня вместо того, чтобы слышать.
— Ты не можешь знать. Твоё детство — это сама огромная несправедливость, какая только могла произойти. Мне жаль. Я ненавижу твоего отца и презираю твою мать, но эти двое просто душевнобольные. Мы с тобой не такие. Ты не такой. Я видела, как ты общаешься у себя на работе. Ты умеешь быть социальным. Однажды ради меня ты смог переступить через себя.
— Всего однажды, и напомню, что спустя неделю я всё равно перевёз твои вещи, — холодно замечает Савва.
Я проглатываю и это.
— Значит, тебе многому предстоит научиться. И мне совершенно всё равно, как будет выглядеть наш возможный ребенок и каким IQ он будет обладать. Я верю, что справлюсь. И в тебя тоже верю, несмотря на твой диагноз. Ты ведь такой умный. Самый умный из тех, кого я знаю. Просто дай себе время…
— Не пытайся клеить на меня радужные фильтры, Мирра. Ты забываешь о том, что я тебе говорил. Я всегда делаю только то, чего хочу сам. Ребенку нет места в нашей жизни.
Холодные иглы, торчащие в коже, продвигаются глубже и впиваются в нервы. От стремительно распространяющейся боли я готова орать. Больно, больно... Как же больно.
— И что теперь?
— Если результат анализа подтвердится, я найду тебе самую лучшую клинику.
— Ты хочешь отправить меня на аборт?
— А есть другие способы решить эту проблему?
Ты не мой Савва. Не тот, кого я полюбила. Этого отстранённого парня с мертвенно-голубыми глазами я не знаю и прямо в эту секунду начинаю ненавидеть.
— Это всё ещё моё тело, и только я буду им распоряжаться. Я вижу твой страх, Савва, как бы хорошо ты его ни прятал. Ты боишься меня потерять, но так ты потеряешь меня куда быстрее.
