В конце концов, несмотря на интерес полиции к этому делу и расследование, не нашлось никаких доказательств того, что в комнате Эдварда в ту ночь произошло что-либо незаконное.
Вот так Эд унаследовал все. Он получил деньги, но потерял родственников.
А разве бывает иначе?
Сейчас они с Амелией сидели рядом на подоконнике, глядя на полицейских.
— Оливия была глупая, — сказала Амелия, нарушив молчание. — Никогда ее не любила.
— Разве? Одно время мне казалось, что с ней как-то веселее.
Амелия поджала губы. Она расправила на коленях юбку с полосками персикового цвета.
— Она тебе льстила, Эд. Флиртовала с тобой. А у меня от нее мурашки бежали по коже. Она хотела влезть в нашу жизнь. Все эти намеки, что ей приходится путешествовать одной и как хорошо было бы путешествовать в компании. Пыталась уговорить, чтобы мы ее взяли с собой. Но мы не обязаны скрашивать ее одиночество! Разве мы виноваты, что у нее никого нет? А еще она привирала постоянно.
— Это ты о чем?
— Эта поездка в отпуск, про которую она вечно рассказывала. Куда она ездила с коллегами, женщинами с работы. Якобы они несколько раз приглашали ее поехать с ними снова, но она отказывалась, потому что ей не нравится такой отдых. А если верить тому, что она сама рассказывала, она только портила всем настроение весь отпуск. Кто после этого будет куда-нибудь ее приглашать? И где эти подруги, которые якобы ее приглашали? Мы ни разу никого не видели.
Эд кивнул. Амелия видела людей насквозь. Она знала, как отреагируют его братья и сестры на смерть отца. В точности предсказала все, кто что скажет и когда, до последнего слова.
— Ты ведь ничего от меня не скрываешь, а, Эд? — спросила она. — Ты ее, случаем, не ударил, когда заходил к ней, или еще какие глупости?
— Нет. Я сказал, что мы уезжаем, спонтанная поездка, но что как только мы заселимся, я с ней свяжусь. И что Пол гнусный лжец.
— И ты сказал, что она может приехать и провести время вместе с нами.
— Да. Я же тебе уже говорил, Амелия.
Амелия покачала головой. Он знал, что она жалеет, что не сходила к Оливии сама, чтобы самой разобраться, что у той на уме.
— Ну ладно. У меня целая куча стирки. Кстати, ты уже вытащил почту из почтового ящика? Помоги мне немного, Эд. Я не могу все делать одна.
Эд вздохнул.
— Я вчера и так весь вечер ездил по магазинам, Амелия. Сегодня надо заняться машиной; разберу почту, когда будет время.
Амелия только хмыкнула. Почему она ему не доверяет?
Тем не менее Эд считал, что хорошо поговорил с Оливией. По крайней мере поначалу.
Она здорово перепугалась, когда Эд сообщил ей, что говорил с Полом и тот рассказал о ней и об их беседе.
— Могу себе представить, что он тебе наговорил, — сказал Эд. — Ничего нового, он рассказывает все это каждому встречному и поперечному. Для меня это стало тяжелым уроком, Оливия: что деньги делают с родственниками. Знаю, не мне жаловаться. В конце концов, я обеспечен до конца дней. Но при этом я лишился своих братьев и сестер. Тяжело принять, когда те, кого любил, оказывается, способны так тебя ненавидеть.
Она улыбнулась, и он решил, что сумел привлечь ее на свою сторону.
Тут она и выдала, с той же глуповатой дружелюбной улыбочкой:
— Эд, а когда ты продал ферму, тебе не пришло в голову поделиться деньгами с остальными?
Он постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Да, сначала я думал об этом, ведь именно поэтому папа и оставил мне все. Он предвидел эту ссору. Вначале я хотел все разделить, но потом отношения между нами уже испортились. Слишком много всего сказано. Обратной дороги нет.
— А, ну конечно. Я понимаю.
Ничего-то она не понимала.
Эд и Амелия как раз вовремя убрались из Пустой Долины.
Он не опасался, что опять возникнут проблемы с полицией. Дело отца закрыто. Игра кончена. Но Эду совершенно не хотелось, чтобы слухи об их прошлом дошли до их нового места жительства. Они прожили здесь уже много лет, тихо и мирно. Неясно, как Полу удалось их найти. В прошлый раз, когда он заявился к ним в Дублин, то устроил такой скандал, что Эду пришлось откупаться крупной суммой, только чтобы выставить незваного гостя из дома.
Эд знал, как бывает с шантажистами. Придется постоянно платить. Им никогда не достаточно. И с Оливией было бы точно то же самое.
Эд поступил именно так, как советовала Амелия. Кроме одного.
Он не мог рассказать об этом жене.
Она бы его убила.
Фрэнк— Не хочется начинать с констатации фактов, тем более что ты и сам детектив, однако ты в курсе, что сегодня, вообще-то, воскресенье?
— Я в курсе, Амира. А еще знаю, что ни в одной другой лаборатории в стране никто не ответил бы на звонок. Ты одна такая на миллион, знаешь?
Фрэнк почувствовал, что на другом конце линии Амира зарделась.
— Если сразу начинаешь с комплиментов, значит, тебе что-то понадобилось. Что я могу для тебя сделать?
— ДНК из дома в Пустой Долине. Удалось идентифицировать кого-то из соседей?
— Хотелось бы, конечно, наорать на тебя, сказать, что я дико загружена работой и что позвоню, когда будут результаты, но, на самом деле, да. Я все утро сравнивала пробы.
Фрэнк улыбнулся Эмме, которая прогуливалась у дома Соланке, ожидая, когда он закончит разговор.
— И?
— И выходит, что все соседи побывали у нее в доме в то или иное время. Лили Соланке, Дэвид Соланке, Элисон Дэли, Холли Дэли, Эд Миллер, Амелия Миллер, Рон Райан — сперма, кстати говоря, его, — Джордж Ричмонд, и… вот, кроме Хеннесси, но это ничего особенного не значит. Они могли быстро зайти и не оставить следов, если ничего не трогали. Есть и другие следы ДНК, которые мы не смогли идентифицировать. Может быть, друзья или торговые агенты, что-нибудь такое.
Появятся новые образцы — дай знать. Брошу все дела и займусь.
— Ты, Амира, похоже, ничего не упустишь. И это здорово. И это все ДНК внутри дома, так?
— На улице собирать образцы несколько затруднительно, Фрэнк.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Не с двери, не с оконных рам, в этом смысле.
— Нет. Все образцы из дома. Я сейчас приступаю к отпечаткам пальцев, поэтому может быть что-то еще. Честно говоря, мне кажется, я нашла кое-что интересное, но не буду говорить, пока не уверена.
— Любишь ты подразнить.
Фрэнк поблагодарил ее и закончил разговор. Он подергал себя за усы, переваривая полученную информацию.
— Ну и? — сказала Эмма.
