– Не стоит, – покачал головой Фрэнк. – Заживление идёт полным ходом, и в данный момент струп на ране буквально врос в повязку. Отдирать её сейчас – это заново вскрывать рану.
– Вот и я о том же подумал, – кивнул дядя Джеффри. – Я уже наблюдал действие вашей крови на ранах Томаса и Каро, но там повязки накладывались не на открытую рану. Так что вы предлагаете? Полагаю, в данном случае у вас опыта гораздо больше.
– Лучше не трогать повязку ещё пару дней. За это время рана заживёт полностью, и струп снимется безболезненно вместе с бинтом.
– Хорошо, так и сделаем. Идёмте.
– Подождите! – воскликнула я. – Сейчас прилетит вертолёт, в нем Кайл. Думаю, лучше мы все вместе пойдём в клинику.
Честно говоря, мне было просто любопытно, что дядя Джеффри скажет про Кайла, а если меня сейчас уколют и отправят спать – до утра я ничего не узнаю. Но со мной согласились, решив, что так действительно будет удобнее. Дэн и Адам ушли, а мы вшестером, остались дожидаться вертолёта.
Я расслабленно пристроила голову на плече Фрэнка и бездумно глядела в ту сторону, откуда он должен появиться, когда услышала слегка нерешительный голос отца.
– Фрэнк?
– Да, сэр, – тут же откликнулся тот.
– Синклер, просто Синклер, – со вздохом поправил его отец. – И… может, ты всё же отдашь мне моего ребёнка?
До меня дошло, что я продолжаю сидеть у Фрэнка на руках. Мне даже не пришло в голову, что вообще-то мой отец тоже мог бы меня держать, вроде как у него было больше прав на это. Но тут я поняла, что слово «было» употребила не просто так. Я очень любила своих родителей, но осознавала, что принадлежу теперь Фрэнку в гораздо большей степени, чем им. Поэтому я, скорее даже инстинктивно, крепче прижалась к нему.
– Не думаю, что сейчас это было бы разумно, – вежливо возразил он. – Передать вам Ники – значит, лишний раз потревожить её ногу. Зачем ей лишняя боль?
Отец лишь вздохнул, но ничего не возразил. Дядя Джеффри с удивлением взглянул на него.
– Синклер, ты здоров? Это как-то не особо на тебя похоже – вот так сразу уступить.
– А что я должен делать? – в некотором отчаянии воскликнул тот. – Вырвать её из его рук силой? Я люблю свою дочь и никогда не сделаю ей больно. Ни в каком смысле. Ты же их видишь!
– Я-то вижу. Просто несколько удивлён твоим спокойствием. Я ещё помню вопли Гейба, когда близняшки встретили своих половинок. Это едва не переросло в потасовку, хорошо, что Рэнди вмешалась.
– Для него это было шоком. Собственно, для меня – тоже. Но у меня, по крайней мере, было время смириться и принять ситуацию, которую я не в силах изменить. Коул взял меня в оборот практически сразу же, как мы узнали про них, – кивок в нашу с Фрэнком сторону. – Он мне за эти полдня плешь проел, читая лекции на тему: «Кто такие «половинки» и почему их нельзя разлучать». И потом – Ники всё же не четыре года.
– Мы с Рэнди ровесницы, – тут же влезла я. – А она уже помолвлена с дядей Гейбом.
Это было не совсем так. Хронологически я была старше Рэнди в два раза – мои пятьдесят против её двадцати четырёх. Но оборотни и гаргульи взрослеют с разной скоростью, и физически нам обеим было где-то около человеческих семнадцати. Это ещё не совсем взрослость, но, определённо, уже и не детство.
– Неудачный пример, – отец покачал головой. – Рэнди уже переродилась, ты нет. Надеюсь, Фрэнк, ты осознаёшь, что Ники ещё нужно время, чтобы… окончательно повзрослеть. И понимаешь, насколько она хрупкая. Я рассчитываю на твоё благоразумие.
– Я всё понимаю, – кивнул Фрэнк. – И готов ждать столько, сколько нужно.
Что? Мне до перерождения ещё лет двадцать пять, не меньше! Он действительно только что сказал, что готов ждать так долго? Хотя, нет, Фрэнк сказал: «Ждать столько, сколько нужно», но кто решает – сколько нужно? Ладно, сейчас не совсем подходящее время, но позже я всё это хорошенько обдумаю. В любом случае – Фрэнк со мной, остальное – детали.
– Что ж, – отец снова вздохнул. Уже в который раз. – Конечно, я предпочёл бы, чтобы это всё случилось попозже, когда Ники станет взрослой, но… В конце концов, ты ей жизнь спас. И за это я буду вечно тебе благодарен. Добро пожаловать в семью, сынок.
– Дважды, – пробормотала я.
– Что – «дважды»?
– Фрэнк спас мне жизнь дважды.
– Но как?.. Когда?.. – сказать, что отец был ошарашен – значит, ничего не сказать.
– Взрыв… – задумчиво протянул Филипп. Они с Люси подошли поближе, чтобы она лучше могла слышать наш разговор. Сам Филипп услышал бы нас с другого конца посёлка, но Люси была человеком, и слух у неё был соответствующий.
– Взрыв? Ну, конечно… Значит, свидетель был прав? Ты действительно там была? Господи!.. – отец схватился за голову.
– Эндрю выяснил причину твоего похищения, – пояснил дядя Джеффри. – Кто-то видел, как ты была во взорвавшемся доме, а потом оказалась снаружи, целая и невредимая. Мы знали, что способностей для подобного волшебного спасения у тебя пока нет, поэтому решили, что этот свидетель ошибся или напутал со временем, и даже если ты и была в том доме, то выбежала до взрыва. А оказывается?..
– Да. Я была там. И не выбежала. Это Фрэнк меня вынес. Меня и миссис Клиффорд. Он нам обеим спас жизнь.
Отец тихо застонал, потом шагнул вперёд и, обхватив нас с Фрэнком, уткнулся головой куда-то в нас обоих. Какое-то время он стоял так, слегка вздрагивая, а я, в полной растерянности, поскольку никогда раньше не видела его в подобном состоянии, гладила его по спине. Остальные тоже замерли, не зная, что делать. Наконец, дядя Джеффри шагнул к нам и, взяв отца за плечи, отстранил от нас, приговаривая:
– Успокойся, Синклер. Ники жива. Посмотри на неё – вот она, здесь, перед тобой. Всё хорошо.
До меня стало доходить, что произошло. На отца только что обрушилось осознание того, что он мог потерять меня, вот так, просто и неотвратимо. Похищение – это одно. Там не было неминуемой смертельной угрозы. Да, пленников в итоге убивали, но не сразу. К тому же моё похищение было обнаружено одновременно с местом моего заключения – меня не нужно было искать, достаточно было просто пойти и спасти. Даже если бы Фрэнк не вытащил меня оттуда – остальные всё равно успели бы. Скорее всего, я была бы травмирована гораздо сильнее, чем сейчас, но всё же сиюминутной угрозы моей жизни не было.
Со взрывом всё было иначе. Не спаси меня Фрэнк – сейчас меня бы уже просто не существовало. Это произошло бы мгновенно, и никто ничего не смог бы изменить, исправить. Вся невероятная сила оборотней была бы бесполезна. Я и сама начала осознавать это только сейчас, видя слёзы своего отца впервые в своей жизни.
В тот момент, когда Фрэнк вынес меня из пылающего дома, укрыв от огня своими крыльями, я, конечно, понимала, что он спас мне жизнь. Но я не до конца осознала, не до конца прочувствовала это. Не сам факт моего спасения, а… мою смерть… Я была настолько потрясена новым обликом Фрэнка, тем, что он оказался гаргульей, тем, что он – бессмертный, как и я, тем, что мне не придётся его терять, так зациклилась на этом невероятном открытии, что даже как-то и не задумалась, что это ОН мог меня потерять. Что меня могли потерять мои родители, все мои близкие. Я бы просто… исчезла…
