Мой прямой начальник, Райнон, оказался очень хорошим человеком, а самое главное и удивительное — немагом. Это говорило о том, что Лоре было абсолютно плевать на наш социальный статус, и она руководствовалась только лишь рабочими и человеческими качествами и характеристиками при выборе глав отделов. Что делало её уникальной женщиной, особенно в моих глазах.
— Лора сказала, что, как только я получу квалификацию, она назначит меня на Ренхен.
— Уи-и-и-и, — завизжала Айя, привлекая внимание к нашему столику, а я весело засмеялась, оглядываясь по сторонам.
— Айя, если я оглохну от твоего визга, не видать мне новой должности, — наигранно нахмурившись, поругала я подругу.
— Это же невероятно, Ви, — продолжала шуметь девушка, — просто невероятно! Я так рада за тебя! И знаю, кто ещё будет очень рад.
Айя смешно задёргала бровями, вызывая у меня новый приступ смеха.
— Да, Райнон будет рад за меня…
— За тебя? — перебила подруга. — Поверь, он не меньше обрадуется за себя! Наконец-то он перестанет быть твоим боссом! Поспорим, в первый же день пригласит тебя на свидание?
— Я не буду с тобой спорить. Спасибо, — это уже официанту, расставившему перед нами тарелки с едой.
— Великий, наконец-то твои кости кто-то растрясёт…
— Айя! — перебила девушку, пока её не занесло слишком далеко.
— Ты же не хочешь сказать, что откажешь Раю? Он же просто красавчик! Секс-бомба! Топ, высший разряд!
Восторг подруги был мне понятен. Райнон действительно был очень привлекательным мужчиной. Добрым, милым, справедливым. Свободным немагом. Я отлично видела, как он относится ко мне, и, не буду врать, мне было приятно его внимание. С ним всегда было интересно, спокойно, хорошо. Если бы мы стали парой, я была бы окружена заботой и вниманием, не нервничала бы из-за его семьи, потому что его родители меня любят, как собственную дочь, не переживала бы из-за наших будущих детей. И я бы наверняка смогла его полюбить, если бы у меня было сердце…
— Айя, — задумчиво прошептала, и подруга нахмурилась. — Я не стану встречаться с Райом. Я не хочу его обижать, а из этих отношений совершенно точно ничего не выйдет.
— Да откуда ты знаешь? — подруга взмахнула руками, в которых держала столовые приборы, и девушке, проходившей мимо нашего столика, пришлось отскочить в сторону.
— Извините, — крикнула я ей вслед и ответила Айе. — Просто знаю. Я не смогу ответить ему взаимностью.
— М-да, — протянула девушка, пережёвывая лист салата, — что же с тобой случилось, девочка, если ты от такого мужика отказываешься! А может ты это, с другой стороны? Так я всегда «за», — подруга показательно мне подмигнула, а я снова засмеялась.
Вечером я заглянула в гости к сестре и её мужу.
— Ну, как там мой племяш? — я немного нагнулась, обращаясь к ещё плоскому животу Семаны, и поставила на пол пакет с фруктами.
— Если я съем всё, что ты принесла, неадекватная женщина с грустными глазами, то покроюсь сыпью, — заявила Семана, дурачась.
— Почему грустными? — я быстро выпрямилась и посмотрела на сестру.
— Это у тебя надо спросить. У тебя в жизни, наконец, всё наладилось, а глаза всё ещё грустные…
— О, Сёма! — я закатила глаза. — Твоим глазам никогда не понять мои. Если бы они были цвета первой осенней грязи, тоже всегда грустили бы…
— Дурочка, — засмеялась сестра. — У тебя очень красивые глаза! Они не на грязь похожи, а на… — Семана задумалась. — На озеро! Точно. На озеро вечером, в сумерках.
— Где-то я это уже слышала, — пробубнила себе под нос, выкладывая принесённые фрукты в раковину, чтобы помыть.
— Вия, — подозрительным голосом начала Семана, схватив прямо со стола только что помытое яблоко, и я поняла, что сейчас последует не самый приятный для меня разговор.
— Вия, — сестра присела за барную стойку и продолжила говорить, смотря в окно, — я тут с мамой по телефону разговаривала. Ну, знаешь, обычная болтовня, она ведь так рада, что скоро станет бабушкой. Пелёнки, распашонки, в общем, она щебетала, не умолкая, я даже не слушала, но навострила уши, когда мама начал извиняться за то, что в детстве доставала меня из-за источника. Говорит, чувствовала свою вину из-за того, что я родилась немагом, как и она. Только теперь она поняла, что я, так же как и она, могу быть счастлива и без магии. А раньше… говорит, что не оставляла надежд, и самой большой глупостью было обращение к профессору.
Семана замолчала, а я боковым зрением, продолжая мыть фрукты, заметила, что она бросила на меня осторожный взгляд.
— Профессору Ратселу, — сестра продолжила говорить, явно ожидая от меня какой-то реакции, но я оставалась невозмутима. Снаружи. А изнутри всё дрожало и болело. — Мама сначала долго извинялась, а я всё никак не могла понять, за что именно. А потом она вывалила, что профессор Ратсел выдвинул теорию, и даже какую-то там работу опубликовал в журнале, выпускающемся на весь Миит, что нестандартные, экстренные ситуации, вызывающие особо яркие эмоции, способствуют пробуждению источника. Кому-то нужны положительные эмоции, а для кого-то толчком станут отрицательные. Это было как раз тогда, когда я у него занималась. В общем, они поспособствовали тому, чтобы профессор сымитировал свой непрофессиональный интерес ко мне…
Я замерла. Вода продолжала бежать из крана в раковину, отпрыгивая от недомытых фруктов прямо на рукава моей синей офисной рубашки.
— Ви, — окликнула сестра.
А я всё стояла и смотрела на воду, грустно улыбаясь. Затем домыла фрукты, протёрла их полотенцем, укладывая в плетёное блюдо, и повернулась лицом к Сёме. Села напротив неё и выложила все свои мысли:
— Это хорошо. Потому что не складывалось. Это мучило меня долгие годы. Деймин просто не мог быть сыном такого отца. Он добрый, умный, щедрый, внимательный… Очень внимательный. Он бы обязательно заметил, если б его отец проявлял внимание к молоденьким девушкам. А Дей гордится отцом. Это видно, стоит лишь ему сказать о папе пару слов. И теперь ясно, что есть за что. Есть чему гордиться. Хотя в твоём случае способ они выбрали не самый достойный.
— Мама говорит, профессор долго отказывался самостоятельно принимать в этом участие. Он лишь предложил несколько вариантов возможного эмоционального стресса. Моим пришлось долго уговаривать и много платить…
— В общем, ситуация неоднозначная, но мне стало легче, честно, — я грустно хмыкнула, слегка улыбнувшись, и скрестила руки на груди. — Интересно, если бы я знала изначально, может, по-другому отнеслась бы к Дею, не боялась бы его.
Я резко замолчала, одёргивая себя, понимая, что никакие «бы» мне не нужны. Не стоит даже думать об этом.
Семане я рассказала абсолютно всё. Все свои мысли, всё, что мучило меня десять лет назад, что терзало каждый год. Рассказала обо всём, что случалось между нами, включая игру в теннаг. Рассказала, как он учил меня кричать, и как близки мы стали друг другу после похорон Джейми, когда я поняла, что Деймин гораздо глубже, чем может показаться.
