— Я не знала.
— Никто не знает. Ему нет место в этой жизни, для него я оставил лучшего себя.
— Ты был женат?
Он напрягся, уже не хотелось продолжать. Но вдруг Артём повернулся ко мне, по-доброму улыбнулся и ответил.
— Мы никогда не были женаты. Знаешь, так бывает, просто встречаешься, как ты говоришь, привыкаешь. Понимаешь уже, что нет смысла, но и нет причины для расставания, и изо дня в день переносишь важный разговор, пока не становится поздно. Мы с ней всегда были чужими, а когда узнали, что будет ребёнок, всё как-то быстро решилось. Воскресный папа.
— Но это неправильно.
— Нормально. За один день я уделяю сыну больше внимания, чем некоторые отцы, живущие со своими детьми каждый день. А твой Игорь, он хороший отец?
— Он любит Алису.
— И я своего Глеба люблю. И всё делаю для него и самое главное, он об этом знает. Сейчас, я покажу тебе.
Артём метнулся в темноту, а вернулся с планшетом в руках.
— Вот, смотри – это он.
— Красавчик. Кажется, на мать похож.
— Да, от меня только глаза. – Тут же поддержал Артём, и улыбка его стала невозможно широкой и искренней. – А у твоей дочки, какие глаза?
— Серые, как у отца. У их семьи глаза – это отличительная черта. Игорь, Андрей, Алиса, сразу видно, что родственники.
— Ты светишься, когда говоришь о них. Не отпускай, не пускай на самотёк. В твоих силах всё изменить. – Слишком серьёзно, не наиграно, посмотрел на меня Артём и замер, понимая, что эти слова ничего не изменят.
— Ты любишь его мать?
— Иногда мне кажется, что отпустив, я совершил самую большую ошибку, но когда вижу, как она счастлива со своим мужем, понимаю, что всё правильно. Со мной она бы страдала, я непостоянен, а это убивает любовь. Ты как? Тебя отвезти? – Тут же переключился Артём, забыв свою беспечность и слабость секунду назад.
— Давай. Не будешь смеяться, если я попрошу тебя отвернуться, пока переоденусь?
И Артём рассмеялся, заливисто, заразительно, втягивая в это и меня.
— Переодевайся и подходи, покажу, что получилось.
Странно, но я не испытывала неловкости, которой боялась. Всё так, как сказал Артём: каждый получил, что хотел и не остался в обиде. Уверена, завтра я всё буду воспринимать иначе, более остро, болезненно, но сейчас, здесь и с ним, мне хорошо.
— Оксана, ты всё?
— Сейчас иду. – Отозвалась я, застёгивая платье-обёртку, натянула сапоги и пошла на свет, к монитору, за которым не отрываясь и не отвлекаясь, уже вовсю работал Артём.
— Я спросить хотел… Есть одна работа, которая просто необходима для полного образа, но не могу использовать её без твоего разрешения. Ты как?
Он повернул монитор ко мне, и я замерла, глядя на фото. Совсем ещё девочка, первые, пробные снимки, уже и сама себя здесь не узнаю. Чёрно-белая, в одном белье, но и сегодня я помню имя мастера.
— Откуда у тебя?
Я даже подходящих слов не нашла от волнения, бездумно тыкала пальцем в сторону монитора.
— Моя мать. – Пожал он плечами, улыбаясь.
— Женя Майли твоя мать?
— Что тебя удивляет?
И я залилась краской, нет, не просто залилась, я покраснела от пяток до макушки. Не думала даже, что так умею, и меня затрясло, на глазах навернулись слёзы.
— Что-то не так?
— Как тебе сказать, – сдерживая эмоциональный порыв, стерев вырвавшиеся слезинки из уголков глаз, попыталась чётко выговорить я, – если учесть, что я помню тебя маленьким мальчиком, который открыв рот наблюдал за моими действиями во время этой фотосессии, то да, всё в порядке. Чёрт! – Топнула. – Педофилкой себя теперь чувствую.
— Перестань.
— Ты не понимаешь! Нет… У тебя такие же глаза, как и раньше, – внезапно улыбнувшись, вспомнила я.
— Я влюбился в тебя ещё тогда и даже маме сказал, что женюсь, после этого она не брала меня с собой на съёмки.
— Только не говори, что грезил мной всё это время. – Постепенно отходя от первого шока, уже спокойно улыбалась я.
— Не то чтобы, но фотографом стал в надежде когда-нибудь увидеть тебя перед своим объективом.
— Поэтому ты сказал, что я твоя несбыточная мечта?
— Я мог бы побороться, но вижу, что мне в лучшем случае достанется бронза, а на третье место я не согласен.
Артём поднялся со стула и прижал меня к себе.
— Ну вот, я всё-таки чувствую себя виноватой…
— Не пробивай меня на жалость, – бодро отозвался он, похлопывая меня по плечу как старого друга. – Я всё равно не буду говорить, что получил ровно столько, сколько хотел. Ты замечательная и я рад, что мы всё же встретились. И мужу твоему я завидую, потому что у него есть хотя бы надежда.
— Я не знаю…
— Я знаю. И быть твои временным любовником не хочу. Лучше буду смотреть на тебя со стороны. Не против?
— Валяй.
— Сейчас скину тебе на флешку фотографии, которые отобрал для выставки, а в другую папку всё наработанное. Данила просил. И давай свой телефон, скину папку под названием «Оргазм» – тебе понравиться.
— Извращенец. – Хлопнула его по широким плечам сумочкой.
— И я тебя люблю.
Стук в дверь нарушил идиллию и, как оказалось, планы. Водитель уже ожидал у входа.
— Будешь работать всю ночь? – Понимающе спросила я, заметив его нездоровый блеск в глазах.
— Так заметно? ДА! До выставки всего неделя, а многое ещё не готово. Но ты не волнуйся, будешь у меня в лучшем виде.
Стук в дверь повторился и я встала, направляясь на выход.
— Оксана, так что с этой работой? Я могу её использовать?
— Делай что хочешь, я тебе доверяю. – Улыбнулась я на прощание и ушла, послав воздушный поцелуй.
Домой не шла – бежала. По ступенькам. На шпильках. На восьмом месяце, и при этом не чувствовала дискомфорта. Вихрем ворвалась в квартиру, чем прилично напугала Данилу, тот от неожиданности даже вилку выронил и застыл с открытым ртом. Положила перед ним флешку.
— Вот. Артём сказал, что должен отчитаться. Если хочешь, посмотрим вместе. – На одном дыхании выдала я, крутясь и вертясь перед шокированным Даней, непристойно виляла задом, облокотившись на обеденный стол, пока не услышала спокойное:
— Пошли.
И мы пошли в его кабинет, загрузили компьютер и молча листали файлы, боясь нелепыми словами нарушить эту волшебную тишину. Снимки закончились, а Даня так и сидел, глядя на последний, ещё не обработанный, там, где я с бокалом вина в руке, прикрыла глаза, наслаждаясь необыкновенной чувственной мелодией. И, да! Я была прекрасна в этот момент, Артём сделал невозможное, он заново раскрыл меня.
