Книга Ставка на любовь - Ника Ёрш

как тихо бывает перед грозой

Джеймс

Дом оказался совершенно пуст. Брошен. Отец, мать и Эндрю покинули жилище, даже не озаботившись тем, чтобы увезти или хотя бы спрятать предметы старины и искусства. В комнате матери нашлись ее драгоценности, на стенах висели картины, мебель не была убрана под чехлы, а в кабинете отца до сих пор не были установлены стекла, выбитые магией Софи при нашей последней встрече.

Да, на доме стояла кое-какая защита, однако подобное пренебрежение ко всему дорогому сердцу… и просто дорогому поражало. Это не было похоже на моих родителей, рачительных и бережливых, трепетно относящихся к любимому особняку.

– Они уехали, – сказал я в заключение осмотра, не желая думать о другой возможной причине отсутствия родных. – Наверное, из-за волнений в городе.

Софи, стоящая у сейфа отца, задумчиво кивнула. Не оборачиваясь ко мне, жена сделала несколько шагов, оказавшись впритык к тайнику, и потянула тяжелую железную ручку на себя.

– Он заперт на… – я не успел договорить.

Сейф отказался открытым.

У меня, кажется, отнялись ноги. Едва успев подтянуть к себе стул, я упал на него и обессиленно мотнул головой.

– Не может быть. Отец никогда не оставил бы его открытым.

– Но он оставил. – Жена обернулась, быстро облизнув пересохшие губы. В глазах ее горел азарт. – Правда, предварительно забрал все. Кроме одной вещи, Джеймс. Маленького портативного вестника…

Я нахмурился.

– В нем почти нет магии. У вас такие, наверное, и не практикуются, зато в моем Кельхельме только ими и пользовались в экстренных случаях. Эти вестники очень долго заряжаются, но работают безотказно. Нажал и ждешь помощи, – подсказала Софи. – Он здесь, лежит один-одинешенек на самом виду.

– То есть?.. Думаешь, он настроен на отца?

– Или на того, кто оставил здесь эту ловушку, – она кивнула.

Я поднялся и подошел к сейфу, чтобы уставиться на небольшую черную коробку с красной кнопкой по центру.

– Никогда не пользовался такими. Может, он и не работает.

– Думаю, наши враги тоже не очень много знают о подобных старых технологиях. – Софи посмотрела на меня глазами, полными энтузиазма. – В моем городке магия не работает, помнишь? Только поэтому я знаю про эту штуковину. И твой отец понимал, что я пойму…

– Все-все. – Я сжал ее плечо, закрыл глаза. – Так. Что мы имеем? Пустой дом, брошенный в спешке, и странную коробку в открытом сейфе. Чем мы рискуем, нажав на кнопку? Всем. Как всегда, мило до безобразия. Хорошо.

Я посмотрел на жену, улыбнулся. Она выглядела просто очаровательно: приоткрыла ротик, как ребенок в ожидании чуда, и едва не прыгала вокруг меня, чтобы скорее начать шалить. Неисправимая.

– Тебе нужно пройти в кладовую, – скомандовал я. – Как только ты войдешь туда и запрешься изнутри, я вернусь и нажму кнопку.

– Один?

– Не думаю, что она слишком тугая и мне понадобится помощь, – подмигнув ей, подтолкнул к выходу из кабинета.

– Но…

– Софи, рисковать должен кто-то один. Нет смысла стоять здесь вдвоем и ждать эффекта.

– Думаешь, меня не найдут в вашей кладовой в случае провала? – упрямилась она.

– Если я скажу, что был один, то не найдут. Эндрю, еще будучи совсем юным, любил экспериментировать с защитной магией и что-то там взорвал. Теперь ни один поисковик не проникнет внутрь. Получилось нечто вроде очень маленькой версии вашего Кельхельма. Кроме того, там есть еда: копченые окорока, соленья в бочках, овощи… Ты наверняка голодная.

Если она и собиралась возражать дальше, то передумала еще на слове “окорока”, я понял это по блаженной предвкушающей улыбке, растекшейся по красивым губам.

Спустя несколько минут, убедившись, что Софи заперлась в более-менее надежном укрытии, я вернулся в кабинет и, замерев на миг перед черной коробочкой, решительно нажал на кнопку.

Ничего не случилось.

Подождав пару секунд, почувствовал, как нервно дернулось веко, – сказывалась счастливая жизнь, обрушившаяся на меня лавиной с момента получения известий о призыве на фронт. В голове всплыли картинки: канцлер Моери с известиями от Его величества; бледная Элиза, услышавшая о своей незавидной участи…

Кажется, это все было тысячу лет назад. О Верт! Я ведь был тогда обручен и страдал из-за отказа невесты последовать за мной на войну… Это и правда было со мной? Мне нравилась та недалекая выскочка?!

Я покачал головой. Что могло привлекать в Элизе? Не мог же я позариться только на внешность и хорошую родословную?? Но, сколько ни обдумывал этот вопрос, по всему выходило: мог. В Элизе не было ничего, кроме внешности. Она не любила петь,и осуждала тех, кто любил. Обожала придумывать имена нашему будущему ребенку – одному, но самому-самому, в которого она вложила бы душу, а я средства. Ей нравилось слушать комплименты и вкусно есть… Что еще? Я не знаю. Мы были помолвлены и собирались провести вместе всю жизнь, но я даже не удосужился понять ее, узнать лучше.

Про Софи я мог рассказать все. При одной мысли о ней начинал улыбаться и в то же время опасливо смотреть по сторонам, задумываясь над тем, что она может вытворять в это время. Неугомонная, искренняя и живая во всех смыслах, она не могла оставлять равнодушными никого. Но выбрала меня.

Сильная и одновременно слабая; обожающая приключения, но совершенно к ним не подготовленная; веселая, бесхитростная, упрямая и совершенно неискушенная… Рядом с такой девушкой хотелось стать достойным мужчиной. Стать лучше. Учить и учиться самому. Показать ей весь мир просто для того, чтобы на ее прелестном личике снова видеть неподдельный восторг.

Судьба свела нас вместе не просто так – теперь я был убежден в этом, как никогда.

Посмотрев на кнопку, я нажал ее снова, на этот раз чуть задержавшись, вдавливая палец сильнее и дольше. Пришлось ждать еще несколько минут. В какой-то момент даже показалось, что кто-то прошелся в холле. Но, выскочив туда, никого не обнаружил.

В доме царила тишина. Гнетущая и дразнящая мой мозг самыми нехорошими картинками. Воображение рисовало страшное: как родителей выводят в сад, наставив на них ружья. Как приказывают остановиться…

Не помня себя, гонимый жутким предчувствием, я быстро направился к задней двери дома. Открыл ее с осторожностью, прошел по каменному крыльцу и замер, глядя на сад в отдалении.

Самое странное, что мама приказала посадить цветы там лишь потому, что так было нужно, так принято. А ведь она почти ни один их аромат не переносила. Стоило в доме появиться живому букету, и мама начинала чихать по десять раз подряд, а из ее глаз катились, не прекращаясь, слезы. Для кого же тогда эта красота? Для чего? Мы с отцом не отличались тонким вкусом, брат вообще не считал цветы и красиво подстриженные кусты стоящими внимания…