– Уютно тут у тебя.
– Ага, – не сводя с нее взгляда, ответила Белла. – А ты… почему не дома? Случилось что?
– Да, – призналась она и снова шмыгнула носом. – Я ушла из дома.
– Ого! – округлила глаза Белла.
– Да. И мне нужна твоя помощь.
54
– Оденься прилично, – попросил Давид.
– На черта? – устало спросил Виктор, стоя на пороге своей комнаты.
– У меня для тебя сюрприз, – закатил глаза парень. – Мы поедем в одно о-о-очень культурное место.
– Ты издеваешься, да? – Парень схватил его за рубашку, затащил в комнату и захлопнул дверь. – Это что, кодовое слово какое-то?
– Что? Нет! – возмутился Давид. – Реально. Нужно кое-что показать тебе, так что собирайся быстрее.
– У меня нет ничего приличного, – начал злиться Виктор. – Что ты имеешь в виду? Костюм? Если да, то я сроду такого не носил!
– Хорошо-хорошо, – поправляя перед зеркалом волосы, протянул друг, – тогда надень джинсы, только не драные, и что-нибудь невызывающее. Футболка без надписей подойдет.
Ругаясь про себя и ворча, Витя достал из ящика мятые джинсы, натянул их на крепкие ноги, затем стал придирчиво выбирать футболку. Разве могло у него остаться хоть что-то не рваное, не изрисованное и не вымазанное краской? Разве что вот эта водолазка… В ней он точно будет выглядеть как идиот!
– Шевелись! Как девчонка, три часа собираешься, – подколол его Давид, пока тот надевал водолазку и поправлял ворот.
– Пошел ты, – огрызнулся парень.
– Надо спешить! – глянув на часы, напомнил друг.
– Ты куда? – крикнула вдогонку обеспокоенная Тамара, когда молодые люди вышли в коридор.
– Без понятия, – отозвался ее сын.
Поцеловал ее в щеку и скрылся за дверью.
Они оставили мотоциклы на стоянке и пошли вдвоем к знакомому зданию. У Виктора в горле пересохло, когда он увидел граффити на асфальте – тень, переплетенная из силуэтов двух влюбленных. Это они с Джемой. И снова стало трудно дышать от мыслей о ней.
– Зачем мы здесь? – остановился Витя, не в силах перешагнуть рисунок.
– Да пошли уже, а то не успеем! – подтолкнул его Давид.
– Куда? В музей? – попробовал сопротивляться парень.
Но друг был настойчив: буквально насильно втащил его в здание:
– Ты же хотел сходить на эту выставку, разве нет?
– Кто? Я?!
– Так таращился на афишу! – напомнил ему Давид. – И я решил, что это твоя мечта.
– Что за бред…
Но друг уже расплачивался за билеты.
– Идем. – Дав потянул его за собой в зал, где чинно и важно прохаживались люди.
– Ты меня явно не так понял, – начал говорить Виктор и вдруг осекся.
В просторном, хорошо освещенном и наполненном воздухом помещении его внимание привлекли картины, развешанные на стенах. Посетители останавливались возле них и оживленно обсуждали. И вроде не было в этом зрелище ничего необычного, если бы не одна примечательная деталь: среди картин именитых и талантливых художников он вдруг заметил свою!
Она висела, слегка нарушая гармонию пространства. Расстояние между экспонатами было строго выверено, а его работа явно вносила дисбаланс.
Но только в пропорции, а не в общую картину. Потому что смотрелась она не хуже и совершенно точно вызывала у посетителей живой интерес. Две женщины, остановившись возле нее, громко обсуждали каждую деталь и восторженно качали головами.
– Что это? – опешил Виктор.
– Ты присядь, – потянул его на скамеечку Давид.
Они сели бок о бок и уставились на полотно.
– Как это возможно? – проронил парень, теряя голос от волнения.
– Это высший пилотаж, брат! – улыбнулся Давид, не отрывая взгляда от картины. – Она прошла в музей и умудрилась повесить твою работу среди работ других мастеров. Ты же понимаешь, что это самое крутое, что только может быть в карьере стрит-арт-художника?
– Она? – переспросил Витя.
– Джема, – кивнул друг. – Белла взяла утром картину в твоей мастерской, и они со Святом отвлекали работников музея, пока дочь мэра совершала ради тебя этот акт самонадеянной преступной глупости.
Парня будто пригвоздило к скамье, он не верил в реальность происходящего. Джема? Где она? Она сделала это для него? Что все это значило?
– А ведь, главное, как хорошо смотрится, да? – указал на полотно Давид. – И наш город на нем как живой. И людям нравится.
– Сфотографировать тебя с ней рядом? – спросил неизвестно откуда взявшийся Фил.
Он подошел к ним со спины, сел на скамью рядом с Давидом, навел камеру на картину, окруженную со всех сторон посетителями, и щелкнул затвором.
– Я посижу, – хрипло отозвался Виктор.
– Правильно, – сказал Давид, закидывая ногу на ногу, – посидим и подождем. Интересно, когда до работников дойдет, что одна картина здесь лишняя?
– Не скоро, – раздался мягкий женский голос, – экскурсовод сейчас в соседнем зале.
Джема обошла скамью и села рядом с Витей. Их плечи соприкоснулись.
И парня посетило удивительное чувство. Он снова дышал. И как только ему это удавалось, пока ее не было рядом? Да, может, и правду говорят, что «когда сердцу плохо, искусству хорошо». И смерть Кея вытащила наружу его талант. Но… когда хорошо сердцу, хорошо и всем вокруг. Душа поет, ей легче, и хочется дарить эту легкость всему миру.
Он взял руку девушки в свою, крепко сжал и продолжил смотреть на картину.
– А лично я не против, можете меня сфотографировать с этим шедевром! – заявила Белла, появляясь из соседнего зала.
Филя встал и сделал несколько снимков с кривляющейся возле картины девушкой.
– Не стесняйтесь, – обратилась Белла к двум дамам, отошедшим в сторонку, – сфотографируйтесь тоже. Музею стоило серьезных усилий заполучить картину мастера для этой выставки!
Давид чуть не подавился со смеху, а Витя с Джемой так и продолжали сидеть, молча глядя на полотно.
Наверное, любовь выглядит как эта самая картина. Не всегда к месту. Не всегда с твоего позволения и чаще даже неожиданная. Гораздо ярче и эмоциональнее, чем ты мог себе представить. Сумасшедшая, смелая.
Эта любовь едва касалась их кожи, но она была повсюду. Укутывала, сплетая их вместе. Медленно и нежно прорастала в сердца и со скрипом заставляла их расти и раскрываться навстречу друг другу. Она побеждала все самое страшное-престрашное и рождала новое – чистое и светлое.
55
– Это мой отец, – объяснил парень, заметив, как долго девушка всматривается в старое фото на магните на холодильнике.
