Ничто не заставит его поблекнуть, ничто его не обесчестит – прелестный цветок, зовущийся воспоминанием.
– Здравствуйте, мадам.
– Добрый день, молодой человек.
Чу́дный маленький мальчик старательно допивает через соломинку яблочный сок. Он сидит за столом на моей кухне, один.
– Где твои родители?
Он кивком указывает на кладбище.
– Папа велел ждать здесь – из-за дождя.
– Как тебя зовут?
– Натан.
– Хочешь кусочек шоколадного торта, Натан?
Его большие глаза распахиваются в восторге предвкушения.
– Да, спасибо, это твой дом?
– Да.
– Ты здесь работаешь?
– Да.
Он моргает густыми черными ресницами.
– Ты и спишь тут?
– Да.
Он смотрит на меня, как на любимую мультяшную героиню.
– Боишься по ночам?
– Нет, с чего бы мне бояться?
– Из-за зомби.
– А кто это – зомби?
Он проглатывает огромный кусок торта.
– Зомби – живые мертвецы, до жути страшные.
– А тебе не рановато смотреть такие фильмы?
– Мы смотрели у Антуана, на его компьютере. Не все. Потому что забоялись. Вообще-то, мне семь лет, я уже не маленький.
– Тогда конечно.
– Ты видела зомби?
– Никогда.
Он ужасно разочарован. Через кошачью дверцу появляется Тутти Фрутти. Шерстка у него мокрая, он залезает в корзину Элианы, прижимается к ее теплому боку. Собака открывает один глаз и тут же снова засыпает. Натан бежит приласкать моих звериков. Подтягивает джинсы, закатывает рукава толстовки. При каждом шаге подошвы его кед зажигаются проблесковыми фонариками. Совсем как в клипе Майкла Джексона Billie Jean.
– Это твой кот?
– Да.
– А как его зовут?
– Тутти Фрутти.
Мальчик заливается смехом. Зубки у него в шоколаде.
– Смешное имя.
В дверь со стороны кладбища стучат, и входит Жюльен Сёль, такой же мокрый, как мой четырехлапый мохнатый питомец.
– Добрый день…
Комиссар бросает взгляд на ребенка и нежно мне улыбается. Я чувствую, как сильно ему хочется подойти и прикоснуться, но он сдерживает порыв и ласкает взглядом. Снимает с меня «зиму», чтобы увидеть лето.
– Все в порядке, милый?
Я цепенею.
– Пап, знаешь, как зовут кота?
Мне не хватает воздуха.
Натан – сын Жюльена. Мое сердце сбоит, как будто я взбежала по лестнице на пятый этаж.
Жюльен мгновенно отвечает:
– Тутти Фрутти.
– Откуда ты знаешь?
– Мы с ним знакомы. Я уже был здесь. Ты поздоровался с Виолеттой, Натан?
Мальчик переводит взгляд с отца на меня.
– Тебя зовут Виолетта?
– Да.
– Странные у вас тут имена.
Он возвращается к столу, усаживается в кресло и доедает угощение. Отец смотрит на него и улыбается.
– Нам пора, дорогой.
Я чувствую укол в сердце. Совсем как Натан, узнавший, что я ни разу не видела ни одного зомби, даже самого плохонького.
– Может, посидите еще?
– Нас ждут в Оверни. Кузина выходит замуж – сегодня, во второй половине дня.
Жюльен бросает на меня пристальный взгляд и говорит сыну:
– Подожди в машине, родной, я ее не запирал.
– Но там ведь чертов дождище!
Мы хохочем, изумленные ответом семилетнего ребенка.
– Кто первый окажется внутри, выберет музыку в дорогу – какую захочет.
Натан подскакивает ко мне, целует в щеку и просит:
– Если встретишь зомби, звони папе, он полицейский!
Мальчик выбегает из дома и мчится к парковке.
– Вы прочли дневник моей матери?
– Еще не закончила. Дать вам кофе в дорогу?
Он качает головой.
– В дорогу я бы лучше взял вас.
Жюльен подходит, обнимает меня, дышит в шею. Я закрываю глаза. А когда поднимаю веки, он уже стоит в дверях. Моя одежда теперь тоже мокрая.
– Вот что я вам скажу, Виолетта: мне совсем не хочется, чтобы урну с вашим прахом однажды установили на моей могиле. Я плевал и на могилу, и на прах. Я хочу жить с вами сейчас, немедленно. И вместе смотреть на небо. Даже если льет как из ведра.
– Жить со мной?
– Хочу, чтобы эта история… встреча мамы с этим мужчиной… стала для нас уроком.
– Но я не способна… Я не гожусь…
– Не годитесь?
– Не гожусь.
– Но я же не о службе в армии говорю.
– Я неприспособленная, разбитая, поломанная. Любовь не для меня. Я невыносима. Нежизнеспособна. Я мертвее призраков, разгуливающих по моему кладбищу. Вы разве не поняли? Это не-воз-мож-но!
– На свете нет ничего невозможного.
– Есть.
Он грустно усмехается.
– Жаль.
Закрывает за собой дверь – и без стука возвращается две минуты спустя.
– Мы забираем вас с собой.
– …
– На свадьбу. Два часа езды.
– Но я…
– Даю вам десять минут на подготовку.
– Но я не мо…
– Я позвонил Ноно, он будет здесь через пять минут и подменит вас.
70
Однажды мы придем и сядем рядом с тобой в доме Бога.
Август 1996
Филипп вышел от Женевьевы Маньян, чувствуя себя несчастнейшим из смертных. Доехал до кладбища, где в этот день были похороны. Люди группками стояли на жаре, вдалеке от могилы Леонины. Он не принес цветов. Никогда не приносил. Обычно это делала его мать.
Он впервые встретится с дочерью один. Раньше, два раза в год, компанию ему составляли родители.
Отец и мать парковались у шлагбаума, боясь встречи с Виолеттой и ее отчаянием. Он, как хороший сын, устраивался сзади. В детстве сиденье казалось ему широченным, но его это не заботило, ведь конец путешествия обещал встречу с морем.
Филипп всегда думал, что остался единственным ребенком, потому что родители занимались любовью всего один раз. «Ты – дитя случая», – говорил он себе.
