Глава I
Самые ранние воспоминания Кристин: часто меняющиеся приятели Элтеи укладывают ее в постель…
Все трое ужинали вместе – пицца, гамбургеры, картофельный салат, потом шли в кино или поиграть в кегли перед тем, как возвратиться в отель или меблированные комнаты, где они ночевали.
Кристин в темноте слышала, как взрослые занимаются любовью – учащенное дыхание мужчины, его рычащие стоны, вздохи Элтеи или вдруг наступившую тишину.
Еще совсем ребенком она научилась не плакать и не подходить к взрослым – наказание было немедленным и жестоким.
Когда Элтея была на работе, очередной приятель, один из безликих мужчин, отличавшихся друг от друга разве что усиками, шрамом или запахом одеколона, спал с Кристин. В эти моменты между ними не было никакой разницы – боль, причиняемая ими, была одинаковой, как и их грубые извинения и невнятные предостережения. Девочка только крепче зажмуривала глаза.
Были и исключения. Некоторые мужчины не прикасались к ней, и тогда девочка всегда тревожилась из-за этого. Наивная, несмотря на горький опыт, она считала, что, только молча вынося боль, можно завоевать симпатию и уважение мужчин. Или, по крайней мере, избежать побоев.
К тому времени, когда ей исполнилось пять, плоть между ногами превратилась в бесчувственный кусок мяса, не имевший никакого отношения к ней и к ее телу.
К семи годам ее тело стало чужим и отстраненным от нее, между ею и телом было так же мало общего, как между картой и местностью, изображенной на ней.
Девочка поняла – ведь у нее уже были свои клиенты – что необходимо быть опрятной и заботиться о своем теле, ведь оно приносило деньги Элтее. И, кроме того, она должна знать все условия и проделывать определенные трюки, чтобы заработать больше и не быть избитой.
Но это давалось все легче и легче – ведь ее тело больше не принадлежало ей.
Оттенки и разнообразие ощущений диктовались правилами, которым Кристин подчинялась с обычной способностью ребенка приспосабливаться к обстоятельствам – ведь она испытывала неприятное чувство, если ударялась коленкой о стол или наступила босой ногой на острую крышку от бутылки. Но когда мужчина причинял ей боль в любом месте – между ног, в заднем проходе, жестоко щипал за соски, для Кристин это было все равно что читать книгу о том, как в четырнадцатом веке Черная чума погубила четверть населения в Европе или узнать из газет, что в крупной аварии на шоссе погибло двенадцать человек.
Удовольствие – это пицца с колбасой, пончики, телевизор, который можно смотреть, пока взрослые заняты в соседней комнате, теплая батарея зимой, брызжущий прохладной водой пожарный кран летом, тряпичная кукла, набивка которой держалась на булавках и честном слове.
А настоящая боль – это Элтея.
Жизненные проблемы решались так просто, нужно только держаться подальше от Элтеи, если только едва уловимые сигналы не давали ей понять, что к Элтее можно приблизиться без опаски.
Но и эти сигналы могли быть обманчивыми. Два раза из трех девочка жестоко ошибалась. Если Элтея, блестя глазами, протягивала руки, шевеля пальцами, весело встряхивая песочного цвета локонами, – девочка нерешительно делала несколько шагов вперед, привлеченная обещанием странных лихорадочно-нежных ласк, которыми мать иногда щедро награждала дочь.
