Подошел Мулкеба, готовый исполнять заказ драконорыцарей. Хруммса перевел:
— Значит, так: бочонок цвета детской неожиданности, бочонок цвета весеннего Вапонтиха, бочонок цвета дарфунского слизня, бочонок цвета кактуса Каль-Вавы, еще бочонок цвета сажи и, кажется, все. Ах да, чуть не забыл — еще бочонок растворителя. Думаю, им понадобится.
Оттобальт, услышав этот перечень, глубоко задумался.
— Ничего себе наборчик, глупее не придумаешь. Вот скажи мне, Марона, что из этого можно сотворить такого незаметненького, чтобы, как говорилось, подкрадываться без проблем к врагу?
Первый министр возвел глаза к небу.
Хруммса философски улыбнулся:
— Не спешите с выводами, ваше величество. Драконы — такие выдумщики, скоро сами все увидите.
— Ну-ну, — погрозил ему пальцем Оттобальт. — Надеюсь, увижу. И еще надеюсь… — Мулкеба, это я к тебе обращаюсь! — что НЕ увижу дедушкин канделябр, который пытается напялить мой новый ночной халат. Потому что нервы у меня на пределе, а нам вот-вот предстоит принимать в замке мою драгоценную тетю. Хруммса! Это пока не переводи…
Вопреки опасениям, справился Мулкеба очень быстро. Сказался опыт коллег: не так давно похожую краску наколдовывал тиморский маг для производства игрушечных плосконосых сизлямшей (их часто использовали во время королевской охоты, подсаживая в камыши и подманивая таким образом настоящих доверчивых сизлямш), о чем и делал в свое время подробный и весьма своевременный доклад. А специалист из Тонги опробовал этот продукт, развлекая своего повелителя цветными дождями. Получилось неплохо, особенно понравились тонгийскому владыке разноцветные прохожие, которых угораздило под этот дождь попасть. Именно тогда тонгийский маг впервые и запустил в производство загадочный «растворитель».
Словом, старые книги — не хвост собачий, в который раз понял Мулкеба, удивленно глядя, как без особых проблем возникает требуемое на заднем дворе замка. И всего-то в качестве побочного эффекта на некоторое время исчезла лестница в районе черного хода — так ведь появилась же потом. И потому маг проигнорировал протестующие вопли слуг, застрявших на верхних этажах замка.
Получив все необходимое для нанесения зимнего камуфляжа, немцы — словно позабыв о своей знаменитой песенке «Морген, морген, нур нихт хойте…» («Завтра, завтра, не сегодня») — не стали откладывать важное дело на завтра, а занялись им немедленно. Устроили их в просторных замковых конюшнях под охраной гвардейцев Сереиона. Двери они в целях большей секретности крепко заперли и даже подперли черенком от метлы.
Сытый и немного успокоившийся экипаж дружно принялся за работу. Свежевымытый танк постепенно преображался. Руководил процессом Вальтер, в то время как Генрих и Ганс тампонами из ветоши шлепали по броне башни, пытаясь достичь гармонии и совершенства. Клаус искусно вырезал из найденного листа чего-то похожего на картон трафареты в виде стилизованных драконов и поторопился их прикрепить в надлежащих местах, пока товарищи не закрасили все подряд. Морунген наконец нашел время и место для проведения самого ответственного мероприятия. Удобно устроившись поблизости от подчиненных на сене, он распахнул свой несгораемый чемоданчик и деловито застрочил в походном журнале.
— Вот чудеса! — изумленно сказал Генрих, нанося на броню причудливое пятно темно-зеленого цвета. — Если бы мне кто сказал, что такое будет, я бы ему не поверил.
— А у меня такое чувство, что мне это снится, — поделился Ганс.
— Красить военную технику в стане идеологического противника — это еще не верх того абсурда, который здесь может случиться.
Морунген заинтересовался последней сентенцией и оторвался от писанины. Из его угла донеслось:
— Поясни, что ты имеешь в виду.
— Ну, во-первых, эти русские слишком радуются нашему присутствию. Наверняка утверждать, почему так происходит, нельзя. Ведь они никогда не раскроют своих настоящих планов. Я, конечно, не стану настаивать на том мнении, что нас будут использовать в какой-нибудь грязной авантюре, но не исключаю, что и такое вполне возможно.
— Никто нас не использует без нашего ведома, Вальтер, — возмутился майор фон Морунген. — На то у нас есть своя голова, и глаза, и уши. Здесь мы будем диктовать условия, а не какие-то доисторические монархи без электролампочек и нормальных сортиров.
— Их монархию, герр майор, не стоит недооценивать. В России она была одной из самых сильных, — вставил Генрих. — В свое время, конечно.
Дитрих торжествующе заметил:
— Вот именно что в свое время, а сейчас они даже здесь, в замке, чувствуют себя неуверенно, боятся нос высунуть наружу. Видел, что творится по лесам и рекам в этой сказочной стране? А все оттого, что совершенно нет никакого порядка. Спроси любого немца, и он тебе скажет: «Сохрани порядок, и порядок сохранит тебя». А тут такой бардак — черт себе ноги сломает. Им наше присутствие просто необходимо. Они это чувствуют и потому так стараются.
— Хорошо бы, не вышло, как на Чудском озере, а то тогда тоже порядок навести хотели, — уколол любимого командира образованный Вальтер.
— Тогда была зима, — поспешил замять конфликт Ганс. — А сейчас реку мы форсировали успешно и в дальнейшем на лед выезжать не собираемся.
— Мы и в период полевых цветов и летней жары тоже выезжать не собирались, — помрачнел Генрих. — Если бы что-то от нас зависело, то мы бы уже давно сидели в «Синей жирафе», вспоминали зимний пейзаж у хутора Белохатки и делились впечатлениями о восточном фронте. А вместо этого мы сидим в конюшнях в каком-то старинном замке, в дикой местности, населенной допотопными чудовищами, и перекрашиваем экспериментальный танк в летний камуфляж. Хочу я посмотреть, как мы все это будем объяснять начальству в Берлине.
— Сначала бы в Берлин попасть, — тихо сказал Клаус.
— Как напутствовал меня мой многоопытный отец, — вспомнил Вальтер: — «Едешь в Россию, сынок, ни от чего не зарекайся».
Морунген подвел итог:
— Вот-вот, Вальтер, мы обязаны быть готовыми ко всему. Только тогда нас ждет успех и победа. В противном же случае возможно так, как любят говорить русские: от своей судьбы не уйдешь. — Он внимательно перечитал написанное в дневнике. — Кошмар. Это так странно и даже вызывающе звучит, что мне трудно представить, как в отделе воспримут нашу секретную информацию. Если бы мне предоставили такой отчет, я бы посчитал, что некто описывает свои пьяные галлюцинации, и отправил его как следует подлечиться.
— Подлечиться — это еще ничего, — мрачно молвил Генрих.
— Отставить паникерские настроения, — скомандовал Дитрих. — Нас пятеро здоровых, сильных, крепких и телом, и духом мужчин. На нас возложена ответственная миссия, и мы ее выполним, а потом будем думать, как объяснить все странности, которые произошли. — И не совсем логично добавил: — Поэтому меньше болтовни и больше дела, да смотрите — аккуратнее с краской, не то у наших союзников завтра будет повод позлословить на тему немецкой безалаберности.
