— Ладно, спасибо, парни, это было очень забавно. Эрик, ты сильно помог — я благодарна за теплые слова, — и я ушла, как говорила моя бабушка, глубоко возмущенная.
Я вышла обратно в бар и стала обслуживать столики с таким зловещим видом, что некоторые люди боялись позвать меня, чтобы заказать еще выпивки. Я решила убраться за барной стойкой, поскольку Сэм все еще был в своем кабинете с Эриком… хотя, возможно, Эрик вышел через заднюю дверь. Я вымыла, протерла и наполнила несколько кружек пива для Холли, и всё так тщательно расставила, что у Сэма, думаю, могут возникнуть некоторые проблемы с поиском вещей. Всего лишь неделю или две.
Потом Сэм вышел, чтобы занять свое место, молча, недовольно посмотрел на прилавок, и сделал резкое движение головой, показывая, что я должна, к чертям собачим выметаться из бара. Мое плохое настроение оказалось заразным. Знаете, как это иногда бывает, когда кто-то всерьез пытается вас развеселить? В тот момент, когда вы твердо решили, что, черт подери, ничто в мире ни заставит вас чувствовать себя лучше? Сэм кинул мне Эрика, словно это был транквилизатор, и был еще недоволен, что я не проглотила его. Вместо того чтобы быть благодарной за то, что Сэм испытывал ко мне настолько нежные чувства, чтобы позвать Эрика, я была зла на него за его вмешательство.
Хуже мое настроение стать уже просто не могло.
Квин ушел. Я его прогнала. Глупая ошибка или мудрое решение? Пока еще не ясно.
Множество оборотней погибло в Шривпорте из-за Присциллы, и смерть некоторых из них я видела. Поверьте мне, такое остается с вами навсегда. Кроме того, погибло несколько вампиров, в том числе те, кого я довольно хорошо знала.
Мой брат был лживым ублюдком-манипулятором.
Мой дедушка никогда не возьмет меня на рыбалку.
Мда, вот теперь я чувствовала себя глупо. Неожиданно я улыбнулась, потому что представила принца фейри в джинсовом комбинезоне и кепке «Ястребы Бон Темпса», несущего банку червей и пару удочек. Я поймала взгляд Сэма, когда убирала тарелки со стола. Я подмигнула ему. Он отвернулся, качая головой, но я поймала намек на улыбку в уголках его рта. Будем считать, мое плохое настроение официально подошло к концу.
Вернулось мое обычное восприятие. Нет смысла и далее терзаться по поводу хотшетовского происшествия. Я сделала то, что должна была сделать. Кэлвин понимал, что это лучшее, что я могла сделать. Мой брат был засранцем, а Кристалл — потаскухой. Таковы факты. Пусть они оба были несчастными людьми, которые поступали так, потому что вступили в брак с не теми партнерами. Но они оба также были формально взрослыми, и я не могла исправить их брак, так же как не смогла предотвратить его. Оборотни разбирались со своими проблемами по-своему, и я сделала все, что могла, чтобы помочь им. Вампиры, то же самое… типа того.
Вот так. Не то, чтобы совсем лучше, но все же лучше. Когда я закончила работу, то Эрик, который ждал меня у моей машины, уже не вызвал у меня никакого раздражения. Он, кажется, наслаждался ночью, стоя на холоде в одиночестве. Я дрожала, поскольку не взяла теплую куртку. Моей ветровки было недостаточно.
— Было замечательно немного побыть одному, — сказал Эрик неожиданно.
— Я так понимаю, что в Фангтазии тебя постоянно кто-то окружает.
— Я всегда окружен людьми, которым что-нибудь нужно, — ответил он.
— Но тебе это нравится, правда? Быть большим кахуна?[24]
Эрик смотрел так, как будто обдумывал это.
— Да, мне нравится это. Я люблю быть боссом. Мне не нравится быть… подконтрольным. Правильное слово? Я буду просто счастлив, когда Фелипе де Кастро и его ставленница Сэнди уедут. Виктор останется, чтобы взять власть в Новом Орлеане. — Эрик делился своими проблемами. Это было почти беспрецедентно. Это было почти как нормальное общение на равных.
— Какой он, новый король? — несмотря на то, что я замерзла, я не могла устоять против соблазна продолжить беседу.
— Он красивый, беспощадный и умный, — сказал Эрик.
— Как ты. — Я готова была ударить себя.
Спустя мгновение, Эрик кивнул.
— И даже более того, — согласился Эрик угрюмо. — Мне прийдется быть начеку, чтобы не отставать от него.
— Как приятно слышать, что ты так говоришь, — произнес голос с акцентом.
Это определенно Момент «Твою мать!» (МТМ, как я называла это для себя.)
Эффектный мужчина выступил из-за деревьев, и я поразилась, когда увидела его. Эрик поклонился, пока я рассматривала Фелипе де Кастро от его блестящих туфель и до самоуверенного лица. Я тоже запоздало поклонилась. Я поняла, что Эрик не преувеличивал, когда говорил, что новый король красив. Фелипе де Кастро был латиноамериканцем, по сравнению с которым Джимми Смит был тенью, а я большая поклонница мистера Смита. Несмотря на 5 футов 10 дюймов[25]роста или около того, Кастро передвигался с такой важностью и прямой осанкой, что вы ни за что не подумали, что он был невысокого роста; скорее, он заставлял других мужчин чувствовать себя высоченными дылдами. Его черные густые волосы были коротко пострижены, и у него были усы и бородка. У него была карамельного цвета кожа, темные глаза, сильно изогнутые брови, прямой нос. Король был одет в плащ — без шуток, настоящий длинный черный плащ. Я вам говорю, он был настолько впечатляющим, что мне даже в голову не пришло рассмеяться. Кроме плаща, кажется, он был одет как для вечеринки, с танцами-фламенко — белая рубашка, черный жилет и черные штаны. Одно ухо у Кастро было проколото, и в нем была серьга с темным камнем. Охранное освещение не позволило лучше рассмотреть, что это был за камень. Рубин? Изумруд?
Я выпрямилась и уставилась снова. Но когда я глянула на Эрика, то увидела, что он все еще склонен. Ох-ох-ох. Ну, я же не была одной из его подданных, так что я не буду кланяться снова. Даже сделать это однажды — уже шло в разрез моим американским воспитанием.
— Здравствуйте, я Сьюки Стакхаус, — сказала я, поскольку тишина становилась неловкой. Я автоматически протянула ему руку, но вспомнила, что вампиры не жмут руки, и убрала ее.
— Простите меня, — сказала я.
Король склонил голову.
— Мисс Стакхаус, — сказал он, и его акцент восхитительно проиграл мое имя. («Мееес Стекхусс»)
— Да, сэр. Извините, что только встретила Вас и убегаю, но здесь действительно очень холодно и мне нужно домой, — я улыбнулась ему своей улыбкой душевнобольного, которой я улыбаюсь, когда нервничаю.
— Пока, Эрик, — пробормотала я и стала на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. — Позвони мне, когда будет минутка. Если, конечно, тебе не нужно чтобы я осталась, по какой-либо сумасшедшей причине?
— Нет, любовь моя, тебе нужно домой в тепло, — сказал Эрик, взяв обе моих руки. — Я позвоню тебе, как только позволит работа.
