неприятный, громкий, сильно похожий на звук ломающегося фрила.
— Почему нет подачи газа? Насосы неисправны?
Вепуат и Гедимин переглянулись, и разведчик досадливо поморщился.
— Ренгер в коллекторе. Ждём возвращения.
— Has— sulu! — послышалось в наушниках, и Гедимин мигнул — Скегги очень не одобрял ругань по-сарматски и тем более не употреблял её сам. — Ренгер, приём! Немедленно наверх!
Из колодца не донеслось ни звука. Гедимин покосился на голограмму — биолог быстрыми движениями закреплял на трубках голову очередной крысы, на полу виднелись лужицы крови, и ничего больше не шевелилось.
— Он готов, поднимается, — отрапортовал Вепуат с кривой ухмылкой. — Крысы закончились.
— Zaa hasukemu… — пробормотал Скегги и с громким треском оборвал связь.
Ренгер выбрался из люка пять минут спустя, обмотанный плёнкой защитного поля поверх измазанного в ксолтане скафандра, с тремя контейнерами под мышкой и довольной ухмылкой на лице.
— Скегги… — начал было Вепуат, но биолог отмахнулся.
— Отвезу образцы. Ждите здесь, машина за вами вернётся. Всем постам — продолжать работу, пуск газа разрешаю! Работать в обычном порядке…
…Гедимин в коллектор не полез — остался следить за люком. Прикрытие не понадобилось — Вепуат вскоре выбрался с окровавленным мешком, сам аккуратно обёрнутый защитным полем, и долго отряхивал с него ксолтан.
— Вот почему плохо работать на холоде, — бормотал он, заталкивая мешок со всем содержимым в утилизатор. — Крысам скорее лёгкие порежет кристаллами, чем яд доберётся до крови. А вот в канализации работать хорошо — можно не чистить, всё без нас утечёт. Посиди здесь, я пойду за диспетчером…
Гедимин сидел в фургоне, прислушиваясь к гулу утилизатора, пока не подъёхал ещё один глайдер. Удивлённый сармат выглянул наружу и увидел Ренгера — тот быстро шёл к диспетчерской, уже без контейнеров и даже без оружия. Вернулся он скоро, вместе с Вепуатом, кивнул Гедимину, заметив его озадаченный взгляд, и забрался в свой фургон.
— Завтра продолжим, — сказал разведчик, залезая в машину и устраиваясь рядом с Гедимином. — Показали макакам нарезку по районам. Завтра — глубокий участок, обойдётся без эвакуации. А вот послезавтра будет сложно. Почему макак так трудно отправить подальше⁈
«Крысы, наверное, уже разбежались,» — думал Гедимин. «Со всех этих соседних участков куда-нибудь в другой район. Где, всё-таки, у них ядро колонии? Явно не в канализации — действующие коллекторы крайне неудобны…»
…Стол Ренгера вроде бы стоял сбоку от двери, не прямо на дороге — но отчего-то взгляд от порога падал именно туда, и Гедимин в очередной раз морщился с досадой. Ренгер как раз открывал контейнер; большие головы он «расселил» по одной, лежали они на боку, не помещаясь на подставках, и только и держались на вставленных в обрезки сосудов трубках. От прикосновения биолога полумёртвая пасть медленно приоткрылась, и сармат довольно хмыкнул.
— А вот и промежуточная форма, — сказал он Гедимину, срезая фрагмент лысой кожи и засовывая его под микросканер. — Выходит, что размер увеличивается первым. Потом начинается смена покрова, и только потом — всякие деформации. Вот, посмотри на этот череп…
Гедимин поморщился. «И что меня сюда тянет? Я же не биолог.»
— Он вроде… нормальный? — неуверенно пробормотал он, ища на останках крысы признаки уродств. Она была гораздо крупнее «бурых разведчиков», совершенно лысая, может, чуть толще в кости, — но больше ничем не отличалась.
— Вот именно, — едва заметно усмехнулся Ренгер. — Он ещё нормальный. Первым идёт «ростовой» мутаген. Видимо, существа с малой массой не выживают при дальнейших воздействиях.
Гедимин мигнул.
— Первый мутаген? Их ещё и несколько? Ты же говорил — это не сознательный эксперимент…
— Ну да, и сейчас говорю, — Ренгер, сбитый с мысли, недовольно сощурился. — При всём при этом — мутации у моджисок происходят в несколько этапов. Может быть, это просто куча ирренция, по которой они бегают, и которая разнообразно их уродует. И где-то там — горы изувеченных «бурых разведчиков», прямо там и сдохших…
Биолог тяжело вздохнул.
— Вот поэтому мне нужна их колония. Пора уже выяснить, что за бред там творится.
20 октября 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«А ведь реально,» — Гедимин, убрав руку от чертежа, чуть отодвинулся, внимательно его разглядывая, и наконец решительно кивнул. «Вполне реально. Вес огромный, но технически осуществимо. Если все восемь опор складываются синхронно, и спуск идёт плавно…» — он добавил на схеме несколько стрелок — векторов действия сил и снова задумался, глядя на точки их схождения. «Усилить дополнительно фундамент. Можно делать на работающей станции — никому это не помешает.»
Гедимину, с чертежами устроившемуся за столом в штабе, тоже никто не мешал, хотя все ликвидаторы были в сборе — Скегги объявил свободный день и даже не назначил с утра учения. Кто-то ушёл на стрельбище сам — отдохнуть после мирной, но занудной возни с крысиным ядом; кто-то засел в штабе — как Ренгер, разделывающий вчерашние трофеи…
— Ядро Сатурна! — донёсся из-за телекомпа растерянный возглас Вепуата. Гедимин не стал оборачиваться, но через пару секунд Вепуат снова подал голос:
— Вы это видели? В новостях? Ренгер, иди сюда!
Гедимин поднялся из-за стола и увидел Ренгера, в окровавленных перчатках склонившегося над телекомпом. Руки он держал чуть на отлёте, чтобы не запачкать ни устройство, ни кресло.
— А. Ну-ну, — лишённым выражения голосом произнёс биолог, отодвигаясь.
Гедимин взглянул на экран и увидел рухнувшие стеллажи подозрительно знакомого вида. Они завалились друг на друга, коробки и выставленные образцы инструментов рассыпались по полу. Сармат подошёл ближе, вглядываясь в надписи на длинных контейнерах. Видно было плохо, но обрывок «…aweld» он всё же прочёл.
— Смотри-ка, — Ренгер оглянулся на Гедимина. — Там тебе покупали твой плазмострел…
— Что там случилось?
Вепуат вместо ответа заменил фотографию на текст.
«Дерзкое ночное ограбление торгового комплекса…» — начал читать Гедимин, и тут же его взгляд перескочил на несколько строк ниже, к обрывку интервью с ограбленным
