Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
– А такое подойдет? – И Рощин протянул ей на ладони кольцо удивительной красоты.
– Ох! – выдохнула Лиза, охваченная чувством восхищения. – Матерь божья! Красота-то какая! Можно?
– Владей, – улыбнулся полковник.
Само кольцо было сплетено из тончайших золотых нитей трех разных цветов: желтовато-красного, зеленого и белого. Розетка из красного золота и в ней обработанный в форме кабошона – гладкой сплющенной полусферы – великолепный звездчатый рубин насыщенного темно-красного цвета каратов на шесть или семь.
– Ну, что, принимаешь предложение? – улыбнулся довольный ее восхищением Рощин.
Каждая женщина хочет замуж. Ну, почти каждая. Даже некоторые лесбиянки. И Лиза тоже внезапно захотела, чтобы все так и случилось. Чтобы Рощин не отступил и, несмотря ни на что, настоял. Настоял, женился и увез. В тайгу, в Париж, да куда угодно, лишь бы увез. И чтобы не дал ей все испортить. Она знала за собой этот недостаток, вернее, за той, кем теперь стала. Что поделаешь, нынешняя Лиза была той еще стервой. Могла все изгадить и, разумеется, так и сделает, потому что «любит и умеет это дело». Взбрыкнет, взбесится, наговорит глупостей или еще хуже – глупостей наделает. Поэтому вся надежда на Вадима.
«Так что, я принимаю его предложение?»
– Я принимаю кольцо, – сказала, вздохнув. – Но только в качестве декларации о намерениях! Сам договор обсудим позже. А пока скажи, Вадим, где ты его нашел? Оно же совсем чистое, нетронутое!
– Я нашел ларец. Представь себе, Лиза, серебряный ларец, который каким-то образом уцелел и пролежал все это время на земле закрытым. Еле открыл, ей-богу! А в нем вот такие вот кольца, браслеты, серьги разные…
– Ну, тогда мы с Машей выберем себе что-нибудь еще. Не возражаешь?
– Да берите хоть все! Но учти, ларец большой и тяжелый. Все равно все не унести!
– Так и не надо! Мы не жадные! Пара вещей на память, как думаешь?
– Думаю, заслужили!
* * *
Через два часа они снова отправились в путь. Поели, отдохнули и пошли. Перевалили через холм, миновали лес, прореженный давними вырубками, и, обнаружив еще один «дорожный знак» – на этот раз женщину с волосами, заплетенными во множество тонких косичек, – вышли к реке. Возможно, это была та же самая река, вдоль которой они шли в начале своего путешествия, но не исключено, что другая. Неширокая, но с сильным – энергичным – течением, она лежала в довольно глубоком русле, переправиться через которое оказалось совсем непросто. Когда-то – и, вероятно, все-таки не так давно – через реку был переброшен деревянный мост. Однако сейчас сохранились лишь несколько хаотично разбросанных по берегам реки бревен. Глубина здесь была не в пример больше, чем в том месте, где Лиза и компания форсировали реку в прошлый раз, да плюс к тому у реки были крутые берега, ни дать ни взять канал, а не природный поток. Тем не менее все-таки переправились, намучившись вдоволь, промокнув до нитки и устав, как собаки.
Идти дальше в таком состоянии было глупо. Дневной переход занял гораздо больше времени, чем они рассчитывали, и отнял гораздо больше сил, чем они могли себе позволить. В особенности это касалось Лизы. Железный или нет у нее организм, но пулевое ранение, сломанные ребра и серьезная потеря крови могли подкосить любого. Она, конечно, хорохорилась, стараясь не уронить собственного достоинства и не подвести товарищей по несчастью, но правда – суровая правда жизни – заключалась в том, что она с трудом переставляла ноги.
До стены кальдеры было уже вроде бы недалеко. Она со всеми ее прелестями – пещерами, террасами, вьющейся растительностью и водопадами, некоторые из которых срывались откуда-то из-за края условного неба – была уже хорошо видна невооруженным глазом. Оставалось пройти не более двух-трех километров, но это если идти по прямой. Рельеф местности здесь – у основания стены – был намного сложнее всего, с чем компаньоны встретились прежде. Местность резко поднималась к стене, представляя собой нечто вроде крутого горного склона, изрезанного расселинами и руслами рек и ручьев, поросшего диким первозданным лесом, прореженном языками каменных оползней. Пройти этот маршрут в том состоянии, в котором находились Лиза и ее товарищи по несчастью, было и само по себе задачей не из легких. Сделать это до темноты – а до нее, судя по часам, оставалось не более двух часов – нечего было и думать. Поэтому сразу после переправы путешественники стали искать подходящее место для бивака. Было совершенно очевидно, что ночевать на открытом месте – не лучшая идея, но и защищенного укрытия, как прошлой ночью, здесь, к сожалению, не нашлось. На счастье, довольно быстро наткнулись на лежащий недалеко от дороги огромный валун. Вот около него и разбили лагерь. Мечом, который Лиза так и не смогла выбросить – просто рука не поднялась, – и топором, вернее боевой секирой, с неплохо сохранившейся рукоятью из твердого черного дерева нарубили колючего кустарника и соорудили из него примитивный периметр. Выкопали яму под костер. Набрали валежника для костра и нарубили еловых лап, чтобы соорудить хоть сколько-нибудь удобные лежаки, и, наконец, расположились на отдых. Развели костер, поставили на огонь флягу с водой, стали поджаривать на деревянных шампурах оставшиеся с обеда куски мяса.
Между тем стемнело. Ночь наступала в этом странном месте практически мгновенно, и немудрено. Свет попадает в колодец только тогда, когда солнце находится в зените или, во всяком случае, стоит высоко. Но чем больше угол, под которым освещают кальдеру его лучи, и чем глубже кратер, тем меньше попадает сюда, на дно колодца, солнечного света. А ведь у них над головами еще и линза из водяной взвеси, заменяющая небо. Поэтому и ночь здесь такая темная и длинная. Безлунная и беззвездная ночь, длиной едва ли не в половину суток.
Лиза взяла один из шампуров, подула на исходящее паром и дымком мясо, осторожно откусила. Конечно, шампуры из ольхи, не говоря уже о яблоне или вишне, были бы куда лучше, но в этой географической зоне пришлось довольствоваться дубом. Впрочем, получилось совсем неплохо. Или это голод распоряжался сейчас ее вкусовыми рецепторами? Могло случиться и так. Но Лизе было не до рефлексии: она ела. Остальные не отставали. Мария предложила было откупорить виски, чтобы усугубить. Но Рощин возразил, сказав, что еще неизвестно, сколько им здесь бедовать, а виски, как ни крути, их единственный надежный антисептик. И он был прав, поэтому никто и не возражал.
Ели молча. Зато хор «живой природы» звучал все громче.
«Крещендо, по нарастающей, кажется так».
Кричали представители фауны, рычали и завывали громко и на все лады. Казалось бы, куда громче? Но каждый раз выяснялось, что можно и громче. А потом… Это было похоже на дурной сон, когда все знаешь наперед, но страх сковывает движения и мысли, отнимает волю, энергию, практически все, что делает тебя человеком и бойцом. Лиза почувствовала присутствие опасности. Не увидела, но предугадала. Почувствовала смерть, падающую на их костер по-орлиному. С темных небес. Из кромешного мрака к свету костра. Подумала отстраненно, как бывает только во сне, «разве он не боится огня?», и поняла, что сейчас умрет. Мысль о смерти, однако, ее и спасла. Ее душа не приняла самой идеи пассивного ожидания. Предопределенность? Да никогда! Жертвенность? Возможно, но в данном случае ее смерть никого не спасет и никому не поможет. Гибель грозила не только Лизе. Она угрожала Рощину и Марии, и вот это уже было серьезно. На такой расклад Лиза не подписывалась! Мысль эта породила мгновенную волну испепеляющего гнева, взорвавшего апатию, как пиропатрон взрывает запорный механизм фонаря-обтекателя.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
