Книга Для кого цветет лори - Марина Суржевская

Оникс застонала, поднесла ладонь к голове, нащупала корку запекшейся крови. Распахнула ресницы и снова застонала от света, брызнувшего в глаза.

— Ну наконец-то. Я думал, ты никогда не очнешься, — голос показался знакомым, и Оникс недоуменно моргнула.

— Советник Итор? — голос не подчинялся, и слова она прошептала.

— Вижу, что и с памятью у тебя все в порядке, Светлейшая. — Анрей Итор отвесил шутливый поклон.

Оникс приподнялась, села. Осмотрелась и нахмурилась.

Она находилась в красивой, богато украшенной комнате и даже могла бы восхититься убранством, если бы оказалась здесь при иных обстоятельствах. Сейчас же Оникс понимала лишь то, что Ошар ударил ее, лишил сознания, чтобы доставить сюда. А значит, ничего хорошего от подобного визита можно не ждать. На ней по-прежнему было ее светло-зеленое платье, грязное и местами порванное еще в подземелье, ноги босы. Во рту пересохло.

— О, понятно. — Раяна окинула советника презрительным взглядом. — Слово Светлейшего Владыки так же ничтожно, как и сам Владыка.

— Увы, — советник отошел к столику, налил себя вина из хрустального графина. Выглядел он, как всегда, безупречно: синий камзол, расшитый серебром, каскады кружев, перстни с камнями на всех пальцах. Только правая рука была замотана тряпицами, что несколько портило общую картину. — Ты права, Оникс. Ошар — недостойный правитель. И вас должна порадовать новость, что его больше нет.

Раяна сглотнула ком в горле.

— Что? Вы его убили?

Итор пожал плечами.

— Скажем, он случайно упал с обрыва. Он больше не нужен. Ошар был обречен с момента своего рождения. Ему сохраняли жизнь лишь для того, чтобы он сыграл свою роль. И если бы я не стоял за его плечом, он был бы устранен гораздо раньше.

— Вы так спокойно об этом говорите? Это чудовищно… — пробормотала Оникс.

— Наш мир чудовищен, разве не знаешь? Я думал, ты, как никто другой, насмотрелась на убожество этого мира. — Итор усмехнулся. — Да и о ком ты скорбишь, раяна? Наш владыка без зазрения совести предал тебя и отдал мне.

— Небесные… — она прикрыла глаза рукой. Потом выпрямилась и твердо посмотрела в глаза советнику. — Я ваша пленница? Ведь так?

— Увы. И здесь ты тоже права, — он слегка склонился в поклоне. — Тебе не откажешь в уме и характере, — его голос стал задумчивым. — Порой я понимаю, почему он выбрал тебя. Удивительное сочетание красоты и силы. А самое странное, в тебе совсем нет жестокости. Даже после всего. Надо же…

— Зачем я вам? — оборвала его Оникс.

— Зато есть невоспитанность, — усмехнулся Итор. — Ты должна сыграть до конца свою роль, Оникс. В целом, дело не в тебе, ты должна понимать. Для начала мне нужен Ран Лавьер.

— Ран? — растерялась Оникс. — Но… Боги! Вы надеетесь, что он придет за мной? Вы думаете, что сделали из меня приманку и он за мной придет? — она хрипло рассмеялась, хотя хотелось плакать. — Как же вы ошибаетесь! Ран выгнал меня. И… пообещал убить, если однажды наши пути пересекутся. Поверьте, он не появится. Вы ошиблись.

Итор сжал в кулак ладонь, замотанную тряпками.

— Выгнал? — Анрей усмехнулся. — Ты до сих пор жива, Оникс. Что само по себе невероятно. А я так рассчитывал, что он не сдержится. Какая была бы сладкая месть, убей он тебя! Я рассказал бы ему правду и насладился его болью! Право, это было бы гораздо лучше его смерти! Жить с осознанием, что своими руками убил единственную любовь, да еще и ту, что носит его ребенка! — Итор покачал головой. — Такая невыносимая мука, вечный архар… Блистательный план! Но Ран оставил тебе жизнь и даже пальцем не тронул. Признаться, я удивлен. Но он придет за тобой, Оникс. Не сомневайся. А я готовлю старому другу достойный прием.

Раяна сжала кулаки, заставляя себя успокоиться. Она снова стала ловушкой, приманкой в капкане на зверя. Но на этот раз все изменилось. И Оникс не желала помогать советнику в этой охоте.

— Вы не понимаете, — она покачала головой. — Все кончено. Ран ненавидит меня! Он лишь обрадуется, если узнает о моей смерти. Вы зря тратите время.

— Вероятно, весть о ребенке оказалась для него болезненной? — Итор криво усмехнулся.

— Откуда вы знаете? — Оникс уставилась в льдистосерые глаза.

— Ран ошибся, считая, что ставку всегда стоит делать на сильных. Порой слабые и ничтожные могут стать той пешкой, что уничтожит короля.

— О чем вы говорите?

— Я говорю о маленьких песчинках, о людях, которых никто не замечает. О рабынях. Кухарках. Дворне. Служанках. Дворцовых целителях… Кто бы мог подумать, что такие ничтожества способны разрушить чью-то жизнь. Великую жизнь. Удивительную… Ничтожества, одолевшие величие, — очень жизненно, верно?

Итор рассмеялся, а Оникс вдруг стало холодно. И страшно. Рядом с этим человеком — безупречно одетым, красивым, со взглядом ледяных глаз. За этой внешностью таилось что-то по-настоящему ужасное, и видеть нутро советника Оникс совсем не хотелось.

— Вы все подстроили… — понимание было болезненным. — Подстроили!

— О, не льстите мне. Далеко не все. Но видишь ли, Оникс… Ран ошибся, считая, что переиграл меня. Он ошибся с самого начала. Я догадался о том, что они задумали в тот момент, когда Баристан предложил женить владыку на раяне. — Итор налил себе еще вина, посмотрел на свет. В хрустальных гранях бокала вино темнело, словно кровь. — Не спорю, идея была прекрасной. Но Баристан никогда не додумался бы до нее. Эта блистательная мысль могла принадлежать лишь Рану Лавьеру. Поверь, я хорошо знаю пределы своих бывших соучеников. Баристан предложил, но за ним стоял Лавьер, я всегда ощущал эту незримую тень, дергающую за веревочки. Но я не стал мешать ему. — Итор улыбнулся. — В конце концов, это даже интересно, к тому же Ран сделал то, что собирался сделать я. Уничтожил Темного Владыку, захватил власть, усадил раяну на трон… Блистательно. Мне остается лишь воспользоваться плодами его трудов. Пожалуй, я даже скажу ему спасибо. Перед тем, как убить.

Советник залпом выпил вино и шагнул к двери.

— Тебе его не победить, — в спину ему бросила Оникс. — Никогда! Он сильнее тебя. Всегда был и всегда будет. Ты жалкий червь, советник Итор.

Анрей развернулся так резко, что взметнулись длинные полы кафтана. В его глазах на миг блеснула ярость, но так же быстро исчезла.