Книга Неоднажды в Америке - Светлана Букина

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

– Меня выдали замуж по заказу, – тихо рассказывает Джуди сидящей рядом Сюзан. – Родители там, в Индии, договорились нас поженить. Мы оба из касты браминов, подходим друг другу по гороскопу, интересы общие, да и семьи друг другу понравились. Он приехал из Америки – красивый, преуспевающий бизнесмен. Я посмотрела на него и влюбилась. И дала согласие. Приехала сюда, пожили немного, забеременела, но что-то всё время было не так. А что не так, не понимала, просто нутром чувствовала. Оказалось, у него давно женщина была, из Польши, он её очень любил, но против воли родителей идти боялся. Женился на мне, а сердце – с ней. Так и жил двойной жизнью. У польки той тоже от него ребёнок. Я случайно узнала, да он и не отпирался. Он думал, мы так сможем жить, он очень хорошо ко мне относился, надо признаться, уважал. Я пробовала, но жить так не смогла, одного уважения мне мало. А разводиться как? Его родители закричали, что это я во всём виновата. Мои родители сказали, что это позор, и запретили даже думать о разводе; они велели ему про польку забыть, а он отказался. Его статус-кво устраивал, родителей тоже, а меня – нет. Как речь о разводе зашла, он изменился, стал кричать на меня, унижать, обещал ребёнка у меня отнять…

Джуди начинает всхлипывать. Я сажусь и обнимаю её за плечи.

– Джуди, Джуди, это же Америка, тут такие номера не проходят. Тебе нужен хороший адвокат?

– Адвокат для развода нужен, а он развод не даёт.

– Как же так, вы же не живёте вместе, – вступает Анна.

– Да вот так. Ушёл жить к польке своей, дом мне оставил, денег хватает на два дома: он очень хорошо зарабатывает, у него бизнес свой. К дочке приходит исправно, жаловаться мне не на что. О разводе слышать не хочет, и родители мои не хотят. Разведёмся – проклянут. Мы так уже пять лет живём. Его-то польку это устраивает, ей всё равно, а я не могу ни с кем встречаться, это же позор, я замужняя женщина.

– И ты все эти годы одна, без мужчины? – Это уже Илэйна, она вернулась с перекура и стоит у двери, прислонившись к косяку. Всё-таки с тактом у этих русских не очень.

– Ну, иногда он остаётся, – смущается Джуди, – но редко.

– И ты позволяешь родителям оттуда, из Индии, диктовать тебе условия? – возмущается Анна. – Да это твоя жизнь! Ты красивая молодая женщина, тебе нормальный муж нужен! Найми хорошего адвоката, он найдёт способ вас развести.

– Ты не можешь понять, что такое быть из касты браминов, из традиционной индийской семьи. Я никогда не смогу вернуться домой. Это же моя семья, там все мои братья и сёстры. Нет, это исключено. Давайте закончим этот разговор. – Джуди опять поджимает губы и умолкает, уставившись в стенку.

– Вот умеют же эти родители попортить жизнь детям, – бормочет себе под нос Анна.

Странно. От неё я этой реплики не ожидала. Её вытащили из нищеты, спасли от жизни в глухой боливийской деревне, да вообще неизвестно, выжила ли бы она, не удочери её эти американцы. Уж кто-кто, а Анна должна своих родителей боготворить.

– Ты последний человек, от которого я ожидала подобную реплику. – Илэйна как будто читает мои мысли. Иногда мне кажется, что она говорит то, что мы все думаем.

– Ну да, ну да, я должна им быть по гроб жизни благодарной. Не дай бог что-то поперёк сказать – напомнят. Да благодарна я, благодарна, просто мы феноменально не подходим друг другу и не подходили никогда. – В голосе Анны не столько горечь, сколько усталость. Кажется, ей хочется обсуждать своих родителей не больше, чем Джуди – свой развод.

– О, – говорю, – я это хорошо понимаю. У меня с мамой ещё ничего отношения, а с отцом ужасные всю жизнь, мы уже много лет не разговариваем. Он у нас сильный – кремень, а я рохля, и он всю жизнь не может мне простить, что я не такая, как он.

– Так у тебя хоть мать на твоей стороне, – вздыхает Анна, – а у меня и этого не было. Они оба свято верили в силу воспитания; думали, что гены определяют такие вещи, как внешность или музыкальный слух, а характер воспитывается. Они считали, что возьмут ребёночка и слепят по своему образу и подобию. Если ребёнок не любит математику, значит, с ним мало или плохо занимались, причём чем меньше любит, тем больше надо заниматься. Попробуй взбрыкнуться – напомнят, что ты им должен по гроб жизни. И так во всём. В какой-то момент мне надоело быть благодарной. Когда я была подростком, я орала на них: «Не надо было меня удочерять, лучше бы я осталась в Боливии!» Я их ненавидела тогда, из дома убегала, они доставали меня с полицией, рассказывали тем, какая я неблагодарная, мне читали лекции в полицейском участке и водворяли домой. Обратно в ежовые рукавицы. Дура была, конечно, но очень несчастная дура.

– Ну, они же добра желали, – робко вставляю я, – ничего такого уж страшного не делали…

– Да, не делали, не делали, мы просто очень-очень не подходили друг другу: темпераменты разные, отношение к жизни разное. Слушайте, ну мы же все разведённые тут. – Она запинается, глядя на Джуди. – Ну, по сути разведённые, мне ли вам объяснять, что такое жить с человеком, которому не подходишь, а он – тебе? Это как несчастный брак, генов-то общих нет, а выбор оказался неудачным. Не определишь по младенцу-то. Гены сильнее воспитания оказались. И вся жизнь у меня – протест против них. И замуж вышла из чувства протеста за человека, который не нравился моему отцу, который был полной его противоположностью, эдакий свободный художник без руля и ветрил, без правил и обязательств.

– Такие браки никогда не работают, – сообщает Илэйна. – Когда что-то делаешь назло, это обречено заранее.

– Спасибо, я уже догадалась, – язвительно отвечает Анна.

– Илэйна, а ты почему развелась? – вступает Джуди. – Ты же со своим евреем четыре года встречалась, сопротивление его родителей преодолела, в Америку нелюбимую ради него поехала. Что ж разбежались-то?

– Да я сама от него ушла, выросла я из него. – Илэйна достаёт очередную сигарету и направляется к двери. – То, что восхищало в двадцать два, кажется убогим в тридцать два. Нет, он хороший парень, мы дружим до сих пор, но любовь ушла. Как-то скучно мне с ним стало: чужой человек. Вокруг много куда более интересных мужчин. Слышь, Джуди, я ещё понимаю про развод, а чего ты погулять-то не можешь? Кто там, в Индии, узнает? Да твой муж, я думаю, счастлив будет, что ты не смотришь на него тоскливыми глазами, что нашла кого-то. Ты подумай. Если надумаешь, я тебя познакомлю с кем-нибудь.

Она выходит, на ходу зажигая сигарету, а в комнате опять повисает неловкое молчание.

– Понимаешь, Джуди, Илэйна – она… это совсем другая культура. – Я пытаюсь загладить неловкость.

– Насчёт мужа она права, – тихо говорит Джуди, – он сам не раз говорил, чтобы я нашла себе кого-то, а то он себя виноватым чувствует. Он бы не возражал. Но я не могу, у меня всё нутро протестует. Я уж не знаю, гены это или воспитание, но я не могу. А на Илэйну я не сержусь, не волнуйся, она ведь тоже хочет как лучше. Прямо как родители Анны.

Сюзан возвращается из кухни с очередной чашкой кофе. Я и не заметила, что она выходила. Неудобно как-то, хороша хозяйка, не предложила ещё кофе сварить. Я пытаюсь извиниться, но Сюзан останавливает меня движением руки и садится рядом с Джуди.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75