В мире есть множество видов спорта, которые вошли в олимпийскую программу несмотря на то, что они могут стать хобби лишь для избранных. Мы получаем подробное описание и детальное экспертное мнение о том, как кто-то на невероятной скорости спускается по ледяной трассе на санях, но я не знаю ни одного человека, у кого такие спуски были бы хобби — наверное потому, что лишь в нескольких странах можно построить трассу для этого на склонах гор. Во всем мире насчитывается 17 таких трасс, но после каждой Олимпиады они все становятся лишь печальными музеями.
Прыжки с трамплина — важный спорт для финнов. Но как много людей занимаются им? Пожалуй, лишь малая доля тех, кто следит за соревнованиями по телевизору. В теории, конечно, можно начать заниматься этим как хобби. Более того, неудача в этом совершенно не помешает высказывать уверенное мнение и анализировать, что пошло не так в момент отрыва спортсмена от трамплина.
Ни у кого в мире «Формула-1» не является хобби, никто не скажет, что пойдёт «погоняться вечерком», но тем не менее в каждом баре, на каждой заправке вы найдете экспертов, которые расскажут вам о том, что трасса Сепанга просто не подходит тому или иному гонщику.
Мы не прыгуны с трамплина, мы не улетаем, ведомые нашими лыжами в небеса на краткие мгновенья, но это не мешает нам быть экспертами. Мы вне этого, а значит, непогрешимы.
Эта книга — взгляд со стороны, ведь других точек зрения не так много. Это не биография и не может быть ею, потому что главный герой прошёл лишь половину своего жизненного пути. Это история гонщика, который мог стать автомехаником, но вместо этого стал всемирно известен. Все случилось быстро и не без доли удачи, благодаря его матери, отцу и ему самому. Всё, чего он хотел, это ездить так быстро, как это только возможно. Большинство таких людей остаются неизвестными для обывателей, и он бы хотел того же, но теперь уже слишком поздно.
В МАШИНЕ ВСЕГДА ТИХО
1981 год, Кархусуо, Эспоо. Ночь. Мальчик никак не может успокоиться, не может уснуть. Мать берет его на руки, пробует убаюкать — ему это всегда нравилось. Он сильно отличается от своего брата, который на два года старше, он более чувствителен, эмоционален. Наконец, незадолго до рассвета мальчик засыпает.
На следующий день по пути на работу уставшая мать думает о том, что уже давно волнует её и мужа: мальчик до сих пор не говорит, ни единого слова, а ведь ему уже почти три. Родители ведут сына на осмотр, но там говорят, что с ним всё в порядке: он быстро выполняет все задания, на самом деле даже быстрее других детей своего возраста. Он просто не говорит. Может, начнёт позже.
В конце концов, речь приходит, и, попрощавшись с материнской заботой, ребёнок начинает развиваться с бешеной скоростью. Действия опережают слова, ноги работают быстрее языка — мальчик с волосами цвета льна вырывается на простор.
36 лет спустя его имя потеряло свою вторую часть — сейчас он просто Кими. Кими-Матиас исчез в облаках пыли, и никто больше не помнит его официальное первое имя. Хотя многие его и вовсе не знают, разве что один-двое из тех десятков фанатов, что собрались в фойе отеля «Сама-Сама» в Куала-Лумпуре в пятницу в 9 утра. Но зато все они знают, что скоро он выйдет из лифта и не проронит ни слова.
Фанаты съехались из Малайзии, Японии и Китая. Друг с другом они разговаривают на «формульном» английском — лексикон невелик, зато шума, не знающего языковых барьеров, хоть отбавляй. Они порхают от одной двери лифта к другой, и перекликающиеся, звенящие звуки их присутствия создают ощущение, будто это экзотические птицы прилетели полакомиться чем-то вкусным — молчаливым гонщиком.
Болельщики выжидающе смотрят на знакомую фигуру Сами Висы, менеджера Кими по связям с общественностью, который выходит в фойе из второго лифта. Он несёт рюкзак «Феррари» с номером 007 на нём. Но фанатов не проведёт эта отсылка к Джеймсу Бонду, ведь 7 — это гоночный номер Кими. И они знают, что означает появление Висы в фойе: Кими скоро спустится вниз, и они увидят его первыми.
Двери четвёртого лифта открываются, и вот, человек в красном уже здесь. На Кими футболка, покрытая броскими логотипами спонсоров, шорты, кепка и чёрные очки. Вслед за ним, так же в красном, появляется и Марк Арнолл, его физиотерапевт. Он сопровождает Кими последние 16 лет, тщательно следя за тем, чтобы у гонщика было всё необходимое. Но есть то, что не может обеспечить для Кими даже он — тишину и уединение.
Кими видит фанатов и останавливается. Он знает, что ему придётся сделать, прежде чем нырнуть в стоящую на улице «Мазератти». Пара минут, 40 метров, и эта встреча закончится.
Сами Виса пытается удержать гудящих фанатов на расстоянии вытянутой руки. Они протягивают по одной кепке и одной футболке за раз для автографа — прикасаться к Кими им запрещено. Кими пишет «КР» или что-то вроде того, быстро выводя свои инициалы. Затем вновь. Есть ещё? Хорошо, ещё одна. Всё это время его лицо остается безэмоциональным, за исключением секунды, когда его губы слегка дёргаются: улыбка, беззвучный подарок верным поклонникам, проделавшим долгий путь, чтобы увидеть его.
Фанаты визжат от радости. Они получили хоть что-то, а что-то ведь лучше, чем ничего. Двери отеля разъезжаются, Кими быстро идет к своей «Мазератти» и садится за руль. Сиденье опущено максимально низко, спинка максимально откинута — так он сидит во всех машинах. Это уже стало профессиональной привычкой, ведь гонщик в болиде находится в практически горизонтальном положении.
Марк Арнолл садится на пассажирское место и передаёт Кими бутылку тщательно подобранной по составу жидкости. На улице влажно и тепло, 34 градуса, но кондиционер быстро решает эту проблему. Машина срывается с места. Как только мы выезжаем на шоссе, Кими разгоняется до 100 км/ч. Левой рукой он трясет бутылку чего-то серого и вязкого, напоминающего смузи, а правой держит руль, средним пальцем переключая передачи, из-за чего машина двигается рывками. Я бросаю взгляд на ограничение скорости — 70. Когда ограничение увеличивается до 100, Кими выжимает 140. Оглядываюсь на Сами Вису, однако он всем своим видом показывает: «Ничего не говори, он всегда такой».
От отеля до «Сепанга» чуть меньше десяти километров. Напарник Кими Зебастиан Феттель выехал со своим тренером Антти Контсасом раньше нас, но на трассу мы приезжаем одновременно.
Кроме «доброе утро» Кими по пути на трек не проронит ни слова, и это несмотря на присутствие в машине ближайших коллег. Я вспоминаю, что Сами сказал мне ранее: «Первым делом утром Кими становится гонщиком. Он направляется туда, где ни у кого нет своих дел и куда никто не сможет зайти: в его собственный мир. То, что со стороны может показаться некой отрешённостью от внешнего мира, на самом деле является простой сосредоточенностью».
