Мирей? Может быть, Мирей и была этой старшей дочерью. Судя по ее возрасту, она могла родиться в шестидесятые. Да и как тут не подумать о комнате Мирей на чердаке и о ее картинах – все эти дети с печальными глазами? А еще та бумажка, которую я нашла в кухне в квартире Пети. Ребенок, написавший то сочинение, – возможно, это была младшая сестра Мирей? – намекал, что отец винит ее в болезни матери. Может быть, поэтому консьерж убил свою младшую дочь?
Как я уже говорил, больше я ничем не могу вам помочь. Возможно, вы могли бы узнать больше подробностей, изучив сообщения парижских газет. Кроме того, я не знаю, является ли месье Гюэрин владельцем здания на данный момент, и не обладаю никакой информацией о la famille Petit[45]. Привожу последний телефонный номер месье Гюэрина, который у меня был. Возможно, он сможет вам помочь.
Письмо заканчивалось этим номером. Я прогуглила телефонный код города, 02 – пригород Парижа.
Вай-фай в гостинице не позволял воспользоваться «Скайпом», поэтому я спустилась на первый этаж, взяла в кухне беспроводной городской телефон и вернулась в комнату. Не обдумывая дальнейший план действий, я набрала номер. В трубке слышались бесконечные гудки, а я все ждала и ждала, не зная, действительно ли хочу, чтобы кто-то взял трубку. У меня вспотели ладони. Я насчитала двадцать гудков, потом двадцать пять. Наконец послышался щелчок и чье-то покашливание.
– Oui?
Я вздрогнула, чувствуя, что краснею.
– Э… Здравствуйте. Parlez-vous anglais?[46]
Последовала долгая пауза.
– Oui. Немного. – Кашель. – Вы кто?
Голос был старческий, прерываемый каким-то шипением, как будто мужчина дышал в кислородную маску.
«Дарт Вейдер. Ты говоришь с Дартом Вейдером».
Я едва сдержала горький смешок.
– Меня зовут Стефани. Стефани Декок. Я говорю с месье Гюэрином?
– Oui. – Пауза, шипение. – C’est moi[47].
– Месье, простите, что беспокою, но не могли бы вы сказать, владеете ли вы еще домом в Париже? – Я назвала адрес.
– Oui. Pourquoi?[48]
– Я останавливалась в квартире в вашем здании и надеялась, что вы могли бы…
– Нет, мадам. Это невозможно.
– Простите?
– Здание пустое. Никто не живет. – Шипение, пауза. – Э… un moment[49].
Еще одна пауза, на этот раз дольше. Я услышала чьи-то голоса в отдалении и сумела разобрать слова Papa и Anglais[50]. Потом – какой-то щелчок.
– Allo? Qui est-ce? Кто это? – На этот раз голос был моложе.
Я повторила свое имя.
– Мой отец не знает никого из Англии. Вы ошиблись номером.
– Погодите! Я не из Англии. Я из Южной Африки. Afrique du Sud.
– Этот телефонный номер… Откуда он у вас? – В голосе слышалось любопытство, мужчина говорил уже не так раздраженно.
– Его мне дал месье ле Круа. Он был… – Я попыталась подобрать слово на французском, – immobilier месье Гюэрина. Я надеялась поговорить с месье Гюэрином о…
– Это невозможно. Мой отец очень болен.
– Я понимаю, но… месье, прошу вас, это очень важно. Может быть, вы мне поможете?
– Помогу вам? Non. Я не могу вам помочь, и сейчас я должен идти…
– Пожалуйста! – Я перебила его, надеясь, что он не повесит трубку. – Прошу вас! Пять минут – вот и все. Мне нужны ответы.
Мужчина вздохнул – и я восприняла это как «да».
– Одну из квартир в доме неподалеку от Рю-Пигаль рекламировала на сайте обмена жильем супружеская пара, назвавшаяся Пети. Этот дом принадлежит вашему отцу. Мы с мужем остановились в квартире этих Пети, они же должны были приехать в ЮАР и пожить у нас, но так и не появились.
Молчание. Теперь я даже дыхания не слышала.
– Алло? Месье? Алло?
– Я здесь.
– Эти Пети… похоже, что их не существует. И… скорее всего, полиция уже связалась с вами или вашим отцом. Видите ли, когда мы там жили, одна женщина, ее зовут Мирей, а фамилию я не знаю… Как бы то ни было, она умерла. Покончила с собой. Месье Пети, я…
Резкий вздох. Я не собиралась называть его так, имя просто сорвалось у меня с языка.
– Я не могу поговорить с вами, мадам. Я не могу вам помочь.
– Прошу вас!
– Мне очень жаль.
– Я знаю историю этого дома. Знаю, что там что-то случилось. Знаю… – «Знаю, что после пребывания в вашем доме мой муж – мой и без того не вполне уравновешенный муж! – полностью слетел с катушек, а еще что-то омерзительное и опасное поселилось в моем доме». – Это вы связались с нами? Вы месье Пети?
– Это не мое имя. – В голосе слышался холод, но мужчина так и не повесил трубку.
– Почему вы хотели, чтобы мы остановились там? Пожалуйста, месье Пети… месье Гюэрин, скажите мне почему. Помогите мне! Вы не понимаете… Мой муж, он… Он… – «Сошел с ума. Он сошел с ума. Мы что-то привезли с собой, что-то привезли из вашего здания».
– Мне очень жаль, – прошептал он.
– Почему вам жаль, месье Пети?
Долгая пауза.
– Мне жаль, что это оказались вы. Merci. Прощайте.
Щелчок – и короткие гудки в трубке. Я набрала номер еще раз, но так и не получила ответа.
«Merci». За что он меня благодарил?
«Je suis désolé». Почему Мирей было жаль?
«Марк… Я должна поговорить с Марком».
И снова на его телефоне включился автоответчик. Я набрала номер еще раз. И еще. Тщетно. Я послала ему еще одно сообщение. И в отчаянии позвонила Кларе. Она тоже не взяла трубку – может быть, она была с ним. Удивительно, но мысль о том, что они вместе, не испугала меня на этот раз – напротив, она внушала надежду. Я оставила ей сообщение: мол, я волнуюсь за Марка, потому что он не берет трубку, и попросила ее заехать к нему, а потом написать мне, все ли в порядке. Я не сказала ей, почему волнуюсь за него – «Пожалуй, тебе стоит спрятать все ножницы, если ты зайдешь в комнату», – и сейчас часто думаю, не сложилось бы все иначе, если бы я так сделала.
