Следствию не удалось добыть от Льва Юрлова показаний, компрометирующих Георгия Дашкова, но Феофан сумел убедить императрицу, что воронежский епископ без ведома Георгия не осмелился бы не отслужить благодарственного молебна. Подозрение Феофан превратил в истину, и по именному указу Георгий Дашков был лишен сана и простым монахом определен в ссылку в Харьковский, а затем в отдаленный Каменновологодский монастырь[214].
Феофану осталось расправиться еще с коломенским митрополитом Игнатием Смолой. Ему тоже инкриминировалось надуманное обвинение в том, что он во время чтения в Синоде объяснительной записки Льва Юрлова высказал мнение, что воронежский вице-губернатор, находясь в неприязненных отношениях с епископом, шлют друг на друга доносы, что следствие не подтвердило. Тем не менее указом Синода Игнатий был лишен сана и сослан в Свияжский Богородицкий монастырь.
Казалось, противники повержены, лишены высоких санов, влачат жалкое существование рядовыми монахами. Главный виновник их опалы должен был удовлетвориться — угроза церковным новшествам, инициатором которых был Прокопович, отпала. Но Феофана эта победа не удовлетворила.
Особое место в расправе Феофана с противниками занимает Феофилакт Лопатинский. В отличие от прочих архиереев этот ученый был способен противопоставить доводам Прокоповича свои собственные. Главным содержанием предшествующих процессов было отношение церковных иерархов к реформе Петра Великого и воцарению Анны Иоанновны. В процессе Лопатинского на первый план выдвинулись разногласия богословского содержания. Феофан Прокопович — сторонник протестанства, Стефану Яворскому, взгляды которого разделял Феофилакт Лопатинский, был ближе католицизм.
Стефан Яворский еще в 1715 году написал против протестантов сочинение с выразительным названием «Камень веры», направленное прежде всего против Прокоповича. Петр I запретил его публиковать, а Верховный совет в 1728 году разрешил его издание. Заботу об издании «Камня веры» возложил на себя тверской епископ Феофилакт Лопатинский. Опубликование сочинения вызвало оживленную полемику на Западе: протестанты в лице ученого богослова Буддея отвергали сочинение Яворского, в то время как католик доминиканец Рибейра полностью одобрял его. Историки церкви подозревают, что автором сочинения, приписываемого профессору Иенского университета, был не Буддей, а сам Феофан Прокопович. Основанием для подобного утверждения является сходство стиля этого труда с манерой письма Прокоповича, а также великолепная осведомленность автора о том, как сочинялся «Камень веры» и о судьбе сочинения, о чем мог знать только человек, вращавшийся в правительственных кругах Петербурга. «Нельзя не удивляться, — сокрушался мнимый Буддей, — как смиренный Феофилакт, архиепископ Тверской и Кашинский, одобрил эту книгу своей цензурой». Рецензент обещал читателям написать обстоятельное опровержение «Камня веры». Оно действительно появилось за подписью того же Буддея, кстати, скончавшегося через месяц после его напечатания. Сочинение тоже приписывают Феофану. Феофилакт не стал молчать. «Бедный Стефан-митрополит, и по смерти его побивают камнями», — отозвался о нем Феофилакт и написал «Возражение на критику Буддея».
Прокопович принял все меры, чтобы воспрепятствовать опубликованию «Возражения», однако его противники изобрели способ преодоления запрета — в России было переведено сочинение доминиканца Рибейры, апологета «Камня веры». Ответная мера Прокоповича еще раз подтверждает его неразборчивость в выборе средств борьбы с противниками — он использовал все свое красноречие и эрудицию, чтобы убедить двор в существовании против него заговора и стремлении возмутить народ против иноземцев. Более того, Прокопович придал спору внешнеполитическое значение. Книга Рибейры, по его мнению, была направлена «к поношению и укоризне Российской империи», ибо она «иностранных в России мужей ругательно порицает человечками и людишками», в то время как из числа этих «человечков и людишек многое число честные особы и при дворе и в воинском и гражданском чинах рангами высокими почтено служат».
Встав на защиту немецкой камарильи, Феофан получил от нее обширные полномочия для расправы с противниками — Феофилакту Лопатинскому довелось познакомиться с шефом Тайной розыскных дел канцелярией А. И. Ушаковым.
Параллельно с процессом, связанным с «Камнем веры», происходило разбирательство дела о подметном письме, обнаруженном в 1732 году. Феофану было от чего разгневаться и проявить полицейскую изворотливость в поисках автора пасквиля. Письмо не сохранилось, но о его крамольном содержании можно судить по выдержкам, приводимым Прокоповичем. Пасквиль призывал Россию к плачу: «О, многобедная Россия, платися, рыдай горько». Далее следует перечень бед, коснувшихся как народа, так и церкви. «Притворяет плут словеса прелестные, — отзывался о пасквиле Феофан, — которых разных чинов служители будто ласкательно тешат и веселят государыню, сказуя, что все в государстве счастьем ее величества исправно и легко». Между тем крестьяне живут в нищете: «Не знают праздника, ни дня воскресного, ниже прибегнут к церкви Божией».
В пасквиль аноним вложил письмо, якобы адресованное папой Римским Бенедиктом Феофану Прокоповичу. Папа Римский радуется по поводу того, что Феофан пользуется любовью и полным доверием императрицы и делает все, чтобы сокрушить православие. У истоков неправославия стоял царский любимец Лефорт. Далее следуют выпады против Петра I. Завершается письмо призывом к действиям.
Феофан лихорадочно и долго высчитывал автора пасквиля и письма. И пришел к выводу, что автор подметного письма принадлежал к окружению Феофилакта Лопатинского, а сам он вдохновлял его появление. Заподозренных арестовали, пытали, но следствию ничего выяснить так и не удалось. Тем не менее следствие продолжалось и после смерти Феофана 8 сентября 1736 года — заведенная им карательная машина не остановилась, заглатывая все новые и новые жертвы. Феофилакт Лопатинский содержался под домашним арестом, а в 1737 году его перевели в крепость, в следующем году Кабинет министров на основании экстракта Тайной розыскных дел канцелярии вынес определение, обвинявшее Феофилакта «в злоумышленных, непристойных рассуждениях и нареканиях, в чем сам винился в распросах». Приговор соответствовал духу времени: Феофилакта лишили архиерейства и, как сказано в приговоре, «всего священства и монашеского чина». Его бы надлежало казнить, но «милосердная» императрица повелела содержать его под крепким караулом до смерти в замке Германа Выборгской крепости. Это была последняя жертва Феофана[215].
Как видим, оценка деятельности Феофана в годы правления Анны Иоанновны не может быть однозначной: с одной стороны, он стоял на страже преобразований, вместе с которыми защищал свою судьбу, а с другой — использовал заслуживающие порицания методы борьбы со своими противниками. Тесное сотрудничество Феофана с Тайной розыскных дел канцелярией напоминает времена инквизиции. К тому же он верой и правдой служил немецкому окружению императрицы.
