И теперь, когда пробил час, они оказались готовы. Полторы сотни бойцов были поставлены под ружье и лишь ожидали приказа, чтобы нанести удар.
Лева-Кон оглядел собравшихся за столиками лейтенантов и бригадиров. Всего около тридцати человек.
— Сегодня, — начал он негромко, — бригада Крохи, без положенных в таких случаях «стрелок», базаров и предъяв, замочила одного из наших людей. Мы бы списали все на непонятку, случайный косяк, перетерли бы базар и как-то эту проблему решили, но, — Лева прошелся по небольшому уютному зальчику, — Кроха не объявился, не счел нужным объяснить причины наезда и извиниться. Из этого следует, что бригада Крохи нацелилась на войну. Его структура мощнее, у него больше людей и больше «стволов». Тем не менее нам придется ответить, если мы не хотим, чтобы нас вытеснили из города. Единственное правильное решение в сложившейся ситуации — внезапный и мощный удар. Если дать им время опомниться — они нас вынесут, без базара.
— Так они уже, наверное, опомнились, — подал голос кто-то из лейтенантов. — Теперь-то их хрен зацепишь. Слились небось, падлы, на дно.
— У нас есть вся необходимая информация. Нам необходимо срубить всю их верхушку. Структура без папы и лейтенантов — не структура. Сделаем это — с остальным справимся легко. — Лева вытащил из кармана стопку карточек, принялся раскладывать их по столам. — Здесь вся информация о Крохиных людях. Кто где бывает, когда, с кем. Каждая группа берет на себя одного человека. — Лева посмотрел на часы. — Сейчас шесть. Начинаем в одиннадцать. Пока уточняйте местонахождение. Как отработаете — скидывайте мне на мобилу. Вопросы есть? Тогда расход, братва.
Лейтенанты и бригадиры потянулись к выходу, переговариваясь между собой.
Лева-Кон выбрал из толпы двоих.
— Пацаны, притормозите. Базар есть.
Те послушно остановились. Первые лейтенанты уже были у самой двери, когда на улице что-то хлопнуло и в дверь ввалился один из оставленных для спокойствия часовых. Глаза у парня были размером с чайное блюдце, рот перекошен, лицо белое.
— Засада, пацаны!.. — успел крикнуть он, и в этот момент от дверей грохнул выстрел.
Часовой аж присел от испуга, механически прикрыл голову рукой.
Кое-кто из лейтенантов потянулся за «стволами», но в проеме выросла рослая фигура, и зычный голос рявкнул на весь зал:
— Ну, здорово, косячники.
* * *
— Короче, так сделаем, — вещал Лемехов, пока они с Катей поднимались пешком на третий этаж. — Насчет «ствола» этого скажешь, мол, возвращалась домой, на тебя напали, избили и «ствол» отобрали. Вызов наряда, заявление и все такое сделаем. Я сейчас в отделение позвоню, у меня там пара ребят знакомых есть, все оформят как надо, задним числом. Насчет врача тоже нет проблем. Есть у меня одна тетенька с центральной подстанции, она все сделает, как положено. Телесные повреждения средней тяжести и так далее. Или еще лучше, на больничку тебя отправим, пока весь этот шурум-бурум не уляжется. Пусть потом попробуют что-нибудь доказать. Насчет Настюхи не волнуйся, все сделаем. Будет тут как сыр в масле кататься. А если станут приставать по поводу того, что табельное оружие во внеслужебное время носишь, скажешь, мол, заезжала ночью в ГУВД, хотела сдать, да оружейка закрыта была. Костя подтвердит, я с ним договорюсь. Ага?
— Хорошо. Спасибо, Антон.
— Да ладно. Не за что, чего там.
Катя действительно была благодарна Лемехову за заботу. Правда. Мог бы уйти потихоньку в сторону, все-таки неприятности серьезные, нет, мечется как угорелый.
— Оп-паньки, — изумленно протянул Лемехов. — А вы что здесь делаете, орлы?
«Орлы» — охранники, которых прислал Дима, — в квартиру не пошли, остались в подъезде.
— Не волнуйся, Антон. Это Димины ребята. Я их знаю.
Катя открыла дверь своим ключом, вошла в квартиру. Лемехов последовал за ней, качая головой и приговаривая:
— Во дела. Рассказать кому — не поверят. Бандиты ментов охраняют. Что творится на белом свете?
В комнате грохотал телевизор. После того, как Дима купил систему «домашний кинотеатр», Катя перестала воспринимать телевизор вообще. От непривычно объемного звука у нее начинала болеть голова.
На звук захлопнувшейся двери из кухни выглянул Вадим.
— Дима, ты?
— Это я. Здравствуй, Вадим. — Катя разулась, сунула ноги в тапочки. — Дима приехал?
— Здравствуйте, Екатерина Михайловна, — кивнул серьезно Вадим. — Нет, Димы не было. А Настена в комнате, телевизор смотрит.
— Это я слышу. И не звонил?
— Нет, — Вадим явно встревожился. — А он разве не с вами поехал?
— Нет, — Катя оглянулась на стоящего в прихожей Лемехова.
— Ма-ам? — донеслось привычное.
— Настюха, здорово! — гаркнул Лемехов, проходя в комнату. — Чего это ты смотришь?
Катя прошла следом. Настена, завалившись на диван, смотрела очередной кинобоевик.
— Привет. Сделай-ка потише. Разговаривать невозможно.
— Так не слышно же будет ничего.
— Переживешь. Антон, ну-ка, давай выйдем.
— Чего, Катя? — Оперативник сделал округлые глаза, которые почти всегда означали одно: он что-то скрывает. — Я не понимаю, в чем дело? — спросил Лемехов, когда они оказались в кухне.
— Екатерина Михайловна, я на лестнице подожду, — Вадим счел за лучшее не вмешиваться в чужой разговор.
— Где Дима? — подступила к оперативнику Катя.
— Мать, да откуда мне знать? Говорю же, куда-то по делам поехал.
— Лемехов, ты своих подружек разводить будешь, понял? А меня не надо. Где Дима?
— Ну у нас он, у нас, успокойся, — перешел на серьез тот.
— Где «у нас»?
— В ГУВД сидит.
— Что он там делает, в ГУВД? — не поняла Катя.
— Да там… Короче, я Гришу попросил за ним присмотреть.
— Зачем?
— Да ни за чем! — рявкнул Лемехов, теряя терпение. — Ты что, мать, не понимаешь? На тебя насели всерьез. Гриня аж подпрыгивает от нетерпения, так ему посадить тебя хочется. И твои отношения с Димой, между прочим, немаловажную роль тут сыграли. Теперь этот «ствол» еще, чтоб ему пусто было… — Он прошелся по кухне. — С пистолетом-то мы выкрутимся, а вот Диме твоему лучше пока посидеть.
— Лемехов, у тебя с головой все в порядке? Что значит «пока посидеть»? Это что, санаторий? Или дом отдыха? Как ты себе это представляешь?
— Да ладно, Катя, не кричи. Я ж не для себя стараюсь, — поморщился Лемехов. — А представляю я себе это так. Сделали мы твоему Диме «закладку». Чуток травки. Три и шесть, как раз на «личное пользование, без цели сбыта». Посидит пару недель до суда, не сахарный, а там его адвокат вытащит, это уж будьте-нате. Зато от тебя эти крендели из внутренних расследований сразу отвянут. И Грине пасть заткнем.
