– А как его лордство?
– Умирает, – отрезал Катберт и ушел, оставив инспектора горевать, что Маракито не дожила до суда. Тот рассматривал дело исключительно с профессиональной точки зрения и был бы рад сенсации, которую вызвал бы подобный процесс.
Когда Мэллоу вернулся в отель, его дядя пришел в себя и спрашивал о нем. Йо не разрешил пациенту много разговаривать, и Катберт сел рядом с постелью, взяв умирающего за руку. Карэнби сильно обгорел, один глаз его полностью потерял зрение. Время от времени Йо давал старику стимулирующий сердечный препарат, от которого ему становилось лучше. Ближе к вечеру Карэнби сказал, что хочет говорить. Доктор хотел было запретить, но умирающий не стал слушать.
– Я должен выговориться, – еле слышно прошептал он. – Катберт, принеси лист бумаги.
– Но вы уже написали завещание, – упрекнул его Йо.
– Это не завещание. Это исповедь. Катберт запишет, а вы, Йо, вместе с ним засвидетельствуете мою подпись.
– Исповедь? – пробормотал Катберт, выходя из комнаты за ручкой, бумагой и чернилами. – Что за исповедь?
Скоро он это узнал, поскольку, когда он уселся возле кровати, разложив на маленьком столике письменные принадлежности, Карэнби тихонько рассмеялся себе под нос.
– Знаешь, о чем я хочу рассказать? – задыхаясь, вымолвил он.
– Нет. Если это что-то маловажное, то лучше вам не утомлять себя.
– Это очень важно, сам услышишь. Я знаю, кто убил так называемую мисс Лоах.
Катберт выронил ручку.
– Кто? – спросил он, ожидая услышать имя миссис Октагон.
– Я, – спокойно сказал Карэнби.
– Вы? Это невозможно!
– Увы, но это именно так. Правда, это был несчастный случай. Йо, дайте мне еще питья, я должен все рассказать.
Йо был совершенно спокоен. Он знал Карэнби много лет, и его не отталкивало то, что лорд собирается признаться в убийстве. Он знал, что граф человек добрый и что три женщины мерзко с ним обошлись. На самом деле он в душе был рад, что Эмилия Сол встретила смерть от руки мужчины, которому причинила боль. Но он держал эти мысли при себе и, дав пациенту сильное стимулирующее, чтобы взбодрить его, сел рядом с постелью, держа пальцы на пульсе умирающего. Карэнби заметно собрался и заговорил более уверенно.
Катберт погрузил ручку в чернила, не зная, что и думать. Он не понимал, как произошла смерть Эмилии и как его дядя попал к недостроенному дому в ту же ночь, что и он сам. Припомнив, как Бэзил рассказывал, что его преследовал какой-то незнакомец, Катберт подумал, что начинает что-то понимать. Однако в этот момент Карэнби заговорил, и поскольку каждая секунда была на счету, оба решили не прерывать его, разве что надо будет прояснить какие-то моменты.
– Когда я вернулся в Англию, – сказал Карэнби, – я не знал, что Эмилия жива. Поскольку Изабелла хитроумно провела подмену, я всегда считал, что в коттедже «Роза» живет Селина. Несколько раз я пытался увидеться с ней, надеясь, что она выйдет за меня замуж. Но она всегда мне отказывала. Тогда я терялся в догадках, но теперь знаю, почему она так поступала. Я никогда не намеревался навещать заброшенный дом. Я окружил его стеной из-за сентиментальной причуды, но потом, когда прошло время, я ни разу туда не заглядывал. Как вам расскажет Катберт, Йо, лень родилась со мной.
– Рассказывайте, берегите силы, – мягко сказал Йо.
– Да. – Карэнби испустил вздох. – Мне недолго осталось. Ладно. Катберт, ты рассказал мне о призраках, которые якобы завелись в доме. Я попросил тебя съездить туда и посмотреть. Раз вечером ты ушел от меня в восемь вечера, чтобы отправиться в Рекстон.
– Я не думал, что вы поедете следом. Почему вы не поехали со мной?
– Потому что я кое-что от тебя утаил. Накануне я получил письмо. Оно было анонимным, и почерк явно был подделан. Мне советовали посетить Селину Лоах. Говорилось, что я очень удивлюсь, когда она заговорит со мной.
– Поскольку вы узнали бы ту женщину, которую считали мертвой.
– Именно, – тихо проговорил Карэнби, – но тогда я ничего не знал, и письмо меня весьма озадачило. Тем вечером я хотел было тебе все рассказать, но не стал. Тогда я подумал, что надо бы мне съездить в коттедж «Роза» и проверить, правда ли сказана в письме. И я поехал почти сразу же после твоего ухода.
– Что, в вашем состоянии?
– Да, тогда мне было куда лучше.
– А теперь куда хуже, – пробормотал Йо. – Понимаю, почему вы отказались рассказывать мне, где это вы так перетрудились.
– У меня свои секреты, – холодно ответил Карэнби. – Еще питья, пожалуйста. – Затем, почувствовав себя лучше, он продолжил: – Да. Тем вечером я чувствовал себя замечательно. Я перелез через стену…
– Это невозможно! – сказал Мэллоу. – Не могу поверить!
– Однако это правда. Думаю, меня подхлестывало возбуждение. Когда все закончилось, мне стало намного хуже.
– Да вы просто разваливались, – без обиняков сказал врач.
– Когда что закончилось? – с тревогой спросил Мэллоу.
– Те ночные события, к которым я подхожу. Мне понадобилось некоторое время, чтобы добраться до Рекстона, и довольно долго я шел пешком до того дома. Я пошел не по Кривому переулку, а вокруг стены.
– Вы шли по тропинке от станции?
– Нет. Я сделал большой крюк и подошел к стене с другой стороны от коттеджа «Роза».
– А, – пробормотал молодой человек, – тогда понятно, почему я не увидел вас. Но я думал, вы собирались к мисс Лоах.
– Да, но сначала я решил проверить слухи насчет призраков. Да, я послал тебя с этим поручением, но когда оказался на месте, решил посмотреть сам. Я перебрался через стену – не без труда и оказался в парке…
– В какое это было время?
– После десяти. Не могу сказать точно. Я бесцельно брел по парку, пробираясь между деревьями и кустами. К своему удивлению, я обнаружил тропинку и понял, что кто-то тут ходит.
– Уверен, что это была мисс Лоах – то есть Эмилия, – сказал Катберт. – Дженнингс это каким-то образом разузнал. Она всегда следила, чтобы никто не вошел в парк и не раскрыл их тайну.
– Тогда я этого не знал, – сказал Карэнби. Голос его слабел. – Я обошел парк. Иногда выглядывала луна, потом ее снова скрывали облака. Я старался подобраться поближе к дому. И мне это удалось. Тут я увидел в тени человека. Я сразу же направился к нему, и он убежал. Я не знаю, кто это был.
– Я знаю, – спокойно сказал Мэллоу. – Это был молодой Сэксон.
– Тогда почему он убежал?
– Просто он пришел туда с не слишком добрыми намерениями, и беднягу терзала совесть, – сказал Катберт. – Продолжайте. Или вы хотите прерваться?
– Нет-нет-нет! – с чувством воскликнул Карэнби. – Если я сейчас замолчу, вы никогда не узнаете правды. Я не хочу, чтобы в этом преступлении обвинили кого-нибудь другого. Я знаю, что Маракито намекнула, будто бы в убийстве виновата Изабелла Октагон, но это не так. Я не хочу, чтобы даже Изабелла пострадала, хотя для меня она стала роковой женщиной и разрушила мою жизнь.
