Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Несколько раз казалось, что их планы близки к осуществлению, подписывались соответствующие соглашения с королем Казимиром, и он даже включил в свой титул добавку «государь новгородцев». Но и Москва не собиралась отдавать северо-западный край чужеземцам. А всерьез схватиться с ней у Литвы не получалось. Там бушевали собственные усобицы. А потом поляки и литовцы увязли в войне с Тевтонским орденом. Она оказалась тяжелой и затяжной, получила название Тринадцатилетней. Только в 1466 г. Казимир одолел крестоносцев. Отобрал у них значительные территории, урезанный Орден признал себя вассалом Польши.
У короля наконец-то освободились руки для борьбы за Новгород. Но долгая война с немцами истощила его казну, подорвала финансы. А кроме того, в полной мере выявила слабые стороны его державы – отвратительную дисциплину войск, своевольство панов. После победы среди литовцев поднималось возмущение, что выигрыш достался не им, а полякам. Против Казимира стала формироваться мощная оппозиция во главе с киевскими князьями Семеном и Михаилом Олельковичем. А Москва к этому времени преодолела свои междоусобицы, укреплялась власть Ивана III. Он успел сформировать многочисленную и сильную армию. Поэтому Казимир выражал готовность поддерживать мир. Но тайно принялся готовиться к столкновению. Направил послов в Сарай, к хану Большой Орды Ахмату, был заключен договор о дружбе и совместных действиях против русских.
Замыслам перехватить Новгород мешало еще одно серьезное препятствие, ведь Литва приняла унию. Великий князь и московская митрополия использовали это, разъясняли: переход к королю означает не только измену, но и вероотступничество. Бояре из партии Борецких не придавали значения подобной «молочи», вели переговоры с униатским митрополитом Григорием Болгарином. Но большинство священников, монахов, простонародье ни за что не пошли бы на такой шаг. Однако Казимир и католики придумали головокружительный финт. Григорий Болгарин вдруг объявил, что порывает отношения с Римом. Отправил письменное покаяние в Стамбул, в Константинопольскую патриархию – просился перейти под ее юрисдикцию.
Игра была шита белыми нитками. Кто помешает митрополиту после присоединения Новгорода перекинуться обратно? Неужели папа не отпустит грех? И неужели не папа благословил «отступничество»? Греческий патриарх Симеон проявил принципиальность и отказал. Но в 1470 г. он умер, его место занял карьерист и пройдоха Дионисий. Литовцы засыпали его подношениями. Он не только признал Григория митрополитом Литвы, а передал ему власть над остальными русскими епархиями! Патриарх отправил послов в Москву и Новгород. Требовал низложить митрополита всея Руси Филиппа и подчиниться переметчику.
При дворе Ивана III и среди русского духовенства это вызвало бурю негодования. Освященный собор постановил, что сам «турецкий» патриарх чужд Православию и его указания не имеют силы. Обратились к новгородцам, призывали их не поддаваться на увещевания из Литвы и Константинополя. Новгородский архиепископ Иона сохранил верность Московской митрополии и чужеземные интриги отверг. Но он был уже стар, расхворался…
А у Борецких методы конструирования беспорядков были хорошо отработаны. Подпоили «худых мужиков», подкупили бандитов, выпустили в толпу голосистых крикунов. Сторонников великого князя в городе насчитывалось больше, но противники были сорганизованы, заглушали их воплями, били. Дружно орали: «За короля хотим!». Вече приняло решение отдаться под защиту Казимира.
Но и Казимир был себе на уме. Он изобретал еще один хитроумный политический трюк, как одним выстрелом убить двух зайцев. А именно, разделаться с собственной оппозицией, с православными литовскими князьями. Придумал столкнуть их с Москвой! Пусть сцепятся, подорвут силы! А король выждет и вмешается попозже, с татарами. Киевский князь Семен Олелькович был слаб здоровьем, хворал. Главную опасность представлял его брат, Михаил Олелькович, и король неожиданно назначил его княжить в Новгород. Дескать, вы были недовольны, что лучшие пожалования достаются полякам? Берите, пользуйтесь!
Михаил Олелькович поддался на уловку, обрадовался. Брат будет сидеть в Киеве, он в Новгороде, прямо как властители Древней Руси! 8 ноября 1470 г. архиепископ Иона отошел в мир иной, а 11 ноября в Новгород въехал новый князь. Привел целый корпус воинов и слуг. Разыгрались и выборы нового архиепископа. Кандидатов было трое: ризничий Феофил, духовник покойного Ионы Варсонофий и его ключник Пимен – ставленник Борецких. Он помогал разжигать мятеж, проплачивал смутьянов и наемных агитаторов церковным серебром. Для собственной выборной кампании он опять запустил руку в казну архиепископа. Разумеется, ему помогали Борецкие.
Но духовенство очень не любило Пимена, а за процедурой жеребьевки внимательно наблюдало, не позволило подтасовать. Архиепископом стал Феофил, а он отнюдь не стремился отделяться от Москвы. Написал митрополиту и государю, просил разрешения приехать для поставления в сан. Иван III уже видел, как накаляется обстановка. Ответил подчеркнуто ласково. Хвалил Новгород, свою «отчину», что он обратился для рукоположения владыки в Москву, не нарушил порядок, установившийся «при всех великих князьях Московских, Володимирских и Новгорода Великого и всея Руси».
Однако партия Борецких использовала этот ответ для дальнейшего нагнетания страстей. Как государь посмел назвать их город «отчиной», посмел объединить в титуле Великий Новгород со «всей Русью»? Подзуживали, что за такие обиды надо воевать! Теперь их поведет в бой Михаил Олелькович, а дальше вмешаются Казимир, Ахмат. Князя Василия Гребенку Шуйского отправили на Двину – действовать против москвичей на севере.
Псков уговаривал новгородцев одуматься. Не тут-то было. Миротворцам не только отказали, а потребовали, чтобы псковичи тоже «против великого князя потягли». Зато крестоносцам Новгород предложил союз. В марте 1471 г. магистр Ливонского ордена фон Герзе огорошил Псков наглыми придирками, предъявил ультиматум: отдать несколько районов.
Архиепископа Феофила в Москву не пустили. Проигравший Пимен обвинял владыку в симпатиях к «врагу», домогался перевыборов и намеревался ехать на поставление не к Московскому митрополиту, а к Григорию Болгарину. По-прежнему швырял на подкуп церковные деньги, но люди Феофила как раз и поймали его на воровстве, взяли под стражу. Дело было не политическим, а чисто уголовным, Борецкие не смогли выгородить своего кандидата.
Но в это время реализовался другой коварный план Казимира. В Киеве скончался князь Семен Олелькович, а брат Михаил был далеко. Король попросту ликвидировал Киевский удел, назначил туда своего наместника, поляка Гаштольда. Киевляне не подчинились, возмущались, но их усмирили войсками и казнями. Михаил Олелькович наконец-то осознал, как его надули! Обратился к новгородским боярам, поддержит ли республика его борьбу за Киев? Но зачем Борецким был Киев и ссора с Казимиром? Князь и «золотые пояса» разругались. В марте 1471 г. Михаил уехал на родину, по дороге разграбил Старую Руссу и окрестные волости.
А посольство Новгорода во главе с Дмитрием Борецким покатило к Казимиру. Теперь-то король полагал, что уничтожил очаг внутренней оппозиции, и действовал более смело. Заключил договор, что берет Новгород под свою непосредственную власть, обязуется защищать от москвичей. Обещал сохранить «свободы», боярские привилегии и вотчины. Новгородцы за это соглашались принять литовских наместников, платить дань. Хотя Марфа Борецкая вынашивала и собственные планы. Интересовалась, не пришлет ли король наместником неженатого князя или пана? Марфа выйдет за него замуж, и установится дружное «совместное» правление.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
