— Внешность приятная.
— Спасибо, — поблагодарила Женечка.
Гордей слегка склонил голову.
Они пошли в ресторан «Волна», вернее, не в сам ресторан (тот был для простых), а в соседнее укромное помещение, которое было клубом для своих.
Металлическая дверь с большой флюоресцирующей буквой «Z». Кнопка звонка и окошко. Нажимаешь на кнопку, окошко открывается, выглядывает мрачная харя. Предъявляешь удостоверение члена клуба или собственную физиономию, если ты завсегдатай, дверь открывается. Тех, кого ты приводишь с собой, ты обязан рекомендовать. Не обязательно называть имен, но обязательно произнести слово: «Ручаюсь».
Это был зал на десять-двенадцать столов, справа от входа — стойка бара, слева несколько дверей вели куда-то, напротив входной двери — небольшая сцена.
Публики было очень мало. И время раннее, и первые посетители предпочли пройти на террасу, куда и наша троица проследовала через одну из дверей.
Терраса нависала над рекой, и было приятно сидеть за столиком у перил и глядеть на воду, ощущая свежесть, чистоту, простор.
Дмитрий, который, как и Женечка, попал сюда впервые, с беспардонным любопытством оглядывал сидящие здесь пары. Это все были джентльмены в костюмах с молодыми красивыми дамами.
— Веди себя прилично, — укорил его Гордей.
— Отвали! — огрызнулся Дмитрий. — Я здесь в первый и последний раз, надо же мне все рассмотреть! Здесь чуждый дух, здесь пряной гнусью пахнет! Небось и постельные нумера есть?
— Небось нет, — ответил Гордей. — Это приличное заведение.
— А что есть?
— Карточная комната, бильярдная комната, комната для мужских деловых бесед. Ну и еще гримуборные за сценой.
— Для кого?
— Для стриптизерш. С девяти часов тут стриптиз-шоу начинается.
— Стриптиз-шоу это хорошоу! — одобрил Дмитрий. — Это мы посмотрим! А пока давайте жрать и выпивать!
Гордей не подал голоса, не щелкнул пальцами и даже не кивнул, он просто посмотрел куда-то — и тут же возле столика возник официант.
— Мне как обычно, — сказал Гордей. — Вам? — спросил он Женечку и Дмитрия.
— Не знаю, — сказала Женечка.
— Три бифштекса без гарнира и салат «оливье»! — распорядился Дмитрий.
— Извините, не держим.
— «Оливье» не держите?
— Бифштексов тоже, — брезгливо сказал официант.
— Сделайте! — приказал Гордей.
— Хорошо, — пожал плечами официант. — Но придется немного подождать.
— Мы не торопимся. Пока — фрукты и мое вино, — распорядился Гордей, и официант удалился.
— «Мое вино»! — передразнил Дмитрий. — У тебя, что ль, собственные виноградники уже есть?
— Да, — просто ответил Гордей. — Двадцать гектаров на Северном Кавказе. И уже селекционеры вывели новый сорт.
— И вино называеется «гордеевка»?
— Нет. Пока — «Воспоминание».
— Ух ты! Со смыслом! А почему пока? А потом?
— А потом будет другое, — сказал Гордей.
— Видишь, какой он загадочный! — обратил Дмитрий внимание Женечки. — Слов на ветер не бросает.
Принесли фрукты и вино, а потом и все остальное, беседа проходила довольно однообразно: Дмитрий наскакивал, подзуживал, ехидничал, Гордей говорил спокойно, умно и дельно, а Женечка была будто ни при чем, потому что ее даже не пытались вовлечь в разговор. Гордей вообще посмотрел на нее прямым взглядом пока лишь один раз — когда спросил:
— Вам нравится вино?
— Очень! — ответила Женечка.
Вот и весь разговор.
Дмитрий же на Женечку поглядывал беспрестанно.
И вдруг поднялся:
— Где тут сортир?
Гордей указал.
— А тебе не нужно? — спросил Дмитрий Женечку.
По его тону она поняла, что ей придется следовать за ним.
Что она и сделала.
Дмитрий затащил ее в мужской туалет, в одну из кабин, запер дверь, толкнул к стене, поставил так, как, судя по фильмам и документальным видеосъемкам, ставит пойманных преступников заграничная полиция и наша милиция. Но не для обыска, конечно. Делая свое дело, он вцепился ей рукой в волосы и шипел в ухо:
— Что, нравится он тебе? Роскошный мужчина, да? Нравится, гадина ты такая?
— Нравится, почему бы и нет, — ответила Женечка. — Но не более.
— Будет и более, я чую!
— Но ты ведь хотел этого?
— Да, да, да! — зарычал Дмитрий.
И вдруг совершенно спокойно, застегиваясь:
— Но он, кажется, совершенно не клюет.
— Это обычное дело, я привыкла. Ты единственный оказался такой смелый.
— Быть не может! У него нет ни одного комплекса! Он монолитный! Я же с детства его знаю. Это патологически храбрый и самоуверенный человек! Помоги ему: улыбнись, глазами поведи. От этого любой с ума сойдет.
— Попробую.
Они вернулись, и Женечка честно хотела выполнить указание Дмитрия: и улыбнуться, и глазами повести. Но как-то не улыбалось. И глазами не велось. И вообще она ничего не чувствовала, кроме скуки и желания вернуться домой.
— Вам скучно? — спросил вдруг Гордей.
— Да, — сказала Женечка.
— Вам хочется домой?
— Да.
— Что ж, мы поужинали, поговорили. Так что могу вас отвезти.
— А стриптиз? — закричал Дмитрий. — Я никогда не видел живого стриптиза!
Гордей посмотрел на Женечку. Она пожала плечами, показывая, что ей абсолютно все равно.
Тогда пожал плечами и он и повел их в зал, где человек в белом и черном тут же провел их за свободный столик.
Стриптиз уже начался. Девицы разных мастей выходили, танцевали сообразно выучке и таланту, раздеваясь догола, но какова бы ни была выучка и талант каждой, все они обязательно в темпе крещендо вихляли задом и грудями. Дмитрий смотрел во все глаза, похохатывая, Женечке было по-прежнему скучно, а Гордей вообще не обращал внимания на сцену, он глядел перед собой, держа в ладонях бокал с вином, будто грел его, отпивал маленькими глотками и о чем-то думал, чуть прищурясь.
— Я всегда говорил, что голая женщина, изображающая акт без мужчины, это уродство! — радовался подтверждению своих предположений Дмитрий. — Со смеху умереть, какая мерзость. Я просто налюбоваться не могу!
Но вот вышли две девушки и стали имитировать телесную любовь друг с другом.
— Нет! Это не то! — не одобрил Дмитрий. — Гениальность посредственности совершенно исчезает! Чем ближе к истине, тем дальше от искусства!
