Дункан приподнялся в стременах и наклонился к другу.
– Я сам должен отомстить за жену и сына. Быть может, их уже нет в живых?
Мармадьюк выехал вперед и повернулся лицом к строю суровых воинов Маккензи.
– Только благодаря Всевышнему ваш господин смог проскакать так далеко. – Он с упреком посмотрел на Дункана. – Его раны открылись, и только его гнев заглушает боль. Он может погибнуть, если поедет дальше и вступит в бой.
Дункан молча смотрел на своих людей и ждал. Никто не проронил ни слова.
– Мне было приказано скакать вперед и найти лагерь Кеннета, – продолжил Мармадьюк. – Я нашел. Но там не оказалось ни Линнет, ни Робби. – Раздался недовольный ропот, и он поднял руку, призывая к тишине. – Но это не значит, что с ними случилось что-то плохое. Пусть одни поедут со мной отомстить мерзавцам, а остальные, в том числе и Дункан, продолжат поиски.
Снова молчание.
– Фергус, ты мудрый человек, что скажешь? – обратился англичанин к дворецкому.
Дункан ждал, подавив тяжелый вздох. Фергус откинулся в седле, его ястребиные глаза сверкали гневом.
– Ответь мне! – снова обратился к нему Мармадьюк.
Фергус выехал вперед и сплюнул на землю.
– Все, что ты говоришь, правильно, и ты человек хороший. Но не шотландец.
В ответ раздался гул одобрения, и Дункан облегченно вздохнул.
– Будь по-вашему, – ответил Мармадьюк и, пришпорив коня, повернул туда, откуда только что приехал. Дункану показалось, что он тихо пробормотал что-то вроде «упрямые сукины дети».
Они скакали недолго, и Мармадьюк сделал знак остановиться.
– Лагерь там. – Он указал на густой лес впереди.
Дункан пришпорил коня и вырвался вперед, остальные последовали за ним, устремившись к вражескому лагерю. Ветви хлестали Дункана по лицу, он едва не вылетел из седла, но продолжал мчаться вперед, пока не выскочил на поляну.
Кеннет безмятежно спал, растянувшись у костра. Взревев от ярости, Дункан ринулся прямо на негодяя, натянув поводья так, что конь встал на дыбы.
Мгновенно проснувшись, Кеннет едва успел откатиться в сторону.
Превозмогая боль, Дункан соскочил на землю.
– Готовься отправиться в ад, ублюдок. – Он пнул догорающие угли, засыпав раскаленной золой лицо Кеннета. Тот заорал и откатился еще дальше.
– Я же ослеп, ах ты сукин сын! – захрипел он, размазывая по щекам слезы.
– Пока еще нет. Но сейчас ослепнешь. – Подъехавший следом Мармадьюк соскочил с жеребца, выхватив меч. – Это будет достойная месть за меня и мою жену, ее кровь на твоей совести.
– Поднимайтесь все, хватайте их! – заорал Кеннет, отползая назад и прикрыв руками глаза. – Убейте их! Пусть подлец сдохнет на глазах у своей сучки!
Кое-кто из его людей потянулся к оружию, но боевой клич «Спасем короля!» быстро отрезвил их – это приближались люди Дункана верхом на конях, размахивая мечами.
– Трусы! – орал Кеннет, пытаясь открыть глаза и выхватить из-за пояса кинжал. – Вы что, не видите, эти ублюдки хотят меня убить!
– Сам ты ублюдок! – Дункан наступил на его левую руку. – И никто не собирается тебя убивать. Пусть Мармадьюк сам решит, что с тобой делать. Я не стану брать грех на душу, лишать жизни семя моего отца, хоть ты этого и заслуживаешь.
– Какое благородство, – съязвил Кеннет. – Значит, выколете мне глаза, держа за руки?
Дункан с силой прижал его руку к земле.
– Если хочешь драться, как подобает воину, скажи, что сделал с моей женой и сыном.
– Ничего я с ними не делал, – огрызнулся Кеннет. – Забирай эту чертовку и сопляка. С ними хлопот не оберешься.
В этот момент послышался хруст.
– Где они?
– Ты сломал мне руку! – корчась, взвыл Кеннет.
– Перестань верещать, как девка, и отвечай, – прохрипел Дункан. – Где они?!
– Ты что, ослеп, как одноглазый червяк, твой друг? Эта ядовитая тварь и пащенок там, под деревом, – пробормотал он, кивнув на высокую березу у края поляны.
На земле под березой лежало только грязное изорванное одеяло.
Челюсть у Кеннета отвисла, глаза округлились.
– Что за чертовщина? Они же там… Клянусь, они были…
Дункан разозлился:
– Кому нужны твои клятвы. Если найду хоть одну царапину на моей жене или ребенке, забуду о чести и порежу тебя на куски.
С трудом сдерживая ярость, Дункан убрал ногу и посмотрел на Мармадьюка.
– Дай ему меч и делай что хочешь. Только быстрее. Придется здесь обыскать каждый куст.
Кто-то протянул меч, но Кеннет оттолкнул его и бросился к Дункану, который в этот момент повернулся к нему спиной.
– Умри, собака! – крикнул он, выхватывая из-за пояса кинжал.
С перекошенным от злобы лицом он занес его над головой брата, но кинжал тут же вывалился у него из рук: Мармадьюк всадил ему в спину меч.
Глаза Кеннета остекленели.
– Я буду ждать тебя в аду, – сказал он Дункану и затих.
– Я бы предпочел лишить его глаз. – Мармадьюк вытер окровавленный меч краем одежды.
На какой-то момент Дункану стало грустно, он вспомнил, как они были близки с братом в юности. Но он быстро справился с эмоциями – нужно было найти Линнет и Робби.
На поляне воцарилась тишина, и Дункан невольно сжал рукоять меча. Он вгляделся в лица стоящих вокруг людей. Одни выглядели растерянными, другие – равнодушными. Никто, казалось, не собирался мстить за смерть своего предводителя.
– Где моя женщина? – холодно спросил Дункан.
– Господь свидетель, Кеннет сказал правду, – выступил из-за деревьев здоровенный детина. – Она взяла лошадь, должно быть, они еще ночью ускакали.
Дункан вздохнул с облегчением.
– При осаде моего замка погибло много ваших людей, пусть это будет местью за гибель моих крестьян. Кто хочет отомстить за смерть Кеннета, пусть сделает шаг вперед. Остальные пусть бросят оружие и уходят с миром. Но помните, если еще когда-нибудь ступите на землю Маккензи, я уничтожу вас всех до единого.
Один за другим, склонив головы, люди Кеннета складывали оружие и уходили. Как только ушел последний, Дункан обернулся к Фергусу.
– Проследи, чтобы Кеннет был похоронен как подобает, – приказал он, скользнув взглядом по бездыханному телу брата. – А мы продолжим поиски женщины и ребенка, – обратился он к своим людям.
Она выбрала неверный путь.
Уже несколько часов они, казалось, кружили на одном месте, хотя проскакали много миль. Настроение у Линнет становилось все более мрачным.
