Джонатан говорил с суховатой деловитостью, чтобы она не заподозрила его страстного желания тут же заключить ее в объятия. Он стыдился своей несдержанности, а им еще предстояло провести целый вечер среди людей.
– Да, конечно, – улыбнулась Маргарет, сумев скрыть легкое недовольство.
Дружная чета Винфордов обрушилась на них с шумными поздравлениями и поцелуями. Розалинда лукаво погрозила брату:
– А помнишь, Джонатан, как пять лет назад я пророчила тебе, что вы все равно будете вместе? Ты ведь тогда не поверил мне, решил, что все кончено, и умчался на эту ужасную войну. Так кто же оказался прав?
– К счастью, ты, сестренка. – Джонатан звучно поцеловал располневшую за последние годы Розалинду в щеку и потрепал светловолосую головенку племянника, восседавшего на руках высокого отца. – А теперь, Кит, попросим у дам извинения и отойдем в сторонку поболтать.
Кристофер опустил сынишку на пол.
– Ну, молодой человек, развлекайте за нас дам.
– Нет, папа, я хочу с мужчинами.
– И я знаю почему, плутишка. Ты рассчитываешь съесть побольше вафель, пока я буду занят разговором. Нет, дружок, давай договоримся: ты останешься с мамой и тетей Маргаритой, а дядя Джонатан научит тебя, как отшлифовать твою рапиру, идет?
Мальчик просиял и поднял живые синие глаза на Джонатана, который с улыбкой подтвердил свое согласие на сделку. Мальчуган тут же выпустил руку Кита и, готовясь составить достойное общество дамам, подтянул штаны, которые были копией отцовских.
Джонатан и Кит поклонились женам и направились на поиски Корнелиуса и Уолсингхэма. Пробираясь между группами гостей, раскланиваясь направо и налево, новобрачный старался не думать о том, когда останется наедине с Маргарет.
Наконец все четверо собрались в углу, предусмотрительно выбранном капитаном подальше от гобелена с паломниками.
– Какие новости? – спросил Уолсингхэм.
– Да, Джонатан, – лорд Винфорд нетерпеливо обратился к зятю: – Что тебе удалось сегодня узнать в городе?
– Испанцы намерены отравить кого-то, – сообщил тот. – Пока мы не знаем, кого они наметили своей жертвой, но на всякий случай я намерен удвоить охрану ее величества, и хотел бы, чтобы ее повара усилили бдительность. Но это по вашей части, – обернулся он к секретарю королевы. – Думаю, об этих мерах королеву предупреждать не будем, чтобы ее не тревожить. Что касается охраны, то я предлагаю, чтобы Корнелиус, и я по очереди дежурили ночью в этой приемной, поскольку она ведет в личные покои ее величества. А утром нас будут сменять надежные люди из моих кавалеристов.
– Когда можно ожидать дополнительных сведений о планах испанцев? – озабоченно спросил Уолсингхэм.
– Через несколько дней. Я немедленно сообщу вам.
Секретарь взглянул на Кристофера:
– Как обстоят дела в портах, милорд?
– Последний раз испанский корабль приближался к нашим берегам, доставив торговую делегацию короля Филиппа. Несколько кораблей испанской флотилии курсируют в проливе, однако мы не усматриваем в их передвижении ничего угрожающего Англии. Ваши люди узнали что-нибудь новое о связях испанского курьера?
Уолсингхэм с досадой потер щеку.
– Как вы знаете, они наблюдают за ним, прошлой ночью кто-то пытался приблизиться к окну пленника в Тауэре. Однако ему удалось ускользнуть от нашей засады. Мы уверены, что неизвестный еще раз попытается установить контакт с испанцем, поэтому мои люди настороже.
– А каково решение ее величества о визите принца?
– Дата уже определена. – Уолсингхэм бросил по сторонам быстрый взгляд, чтобы убедиться, что их не подслушивают. – Шестнадцатого августа он прибудет в Кале, где ты должен его встретить.
– «Свифтшур II» будет готов переправить герцога через пролив, – заверил Кит.
– Рад это слышать.
Секретарь повернулся к залу и увидел невдалеке у окна оживленно беседующих Роберта и Джейн. В руке виконта был зажат стакан с элем, и, судя по его раскрасневшемуся лицу и развязным жестам, уже не первый.
– А что слышно о нем?
– Подозрения подтвердились, – коротко, но выразительно произнес Джонатан.
Уолсингхэм удивленно поднял брови.
– Да ну? Надежный ли источник? – спросил он, явно сомневаясь.
– Да, – вмешался Винфорд, – ты мне ничего не говорил. Как ты узнал?
– Могу только сказать, что сведения получены от лица, заслуживающего полного доверия, – сухо заявил Джонатан.
– Оберегаешь кого-то? Впрочем, это твое дело, – кивнул Кит. – Но должен признаться, после того, что королева для него сделала, он меня просто поражает. Парню явно недостает благородства и ума, он не понимает, что, сколько веревочка ни вейся… ты установил за ним наблюдение? – спросил он капитана.
– Еще бы, я намерен через него раскрыть весь заговор.
Разговор прервала подошедшая Розалинда, осыпав брата шутливыми упреками за то, что он вынуждает ее мужа заниматься делами на праздничном вечере. Приняв беззаботный вид, Джонатан сделал ответный выпад, отказав сестре в праве предъявлять подобные обвинения, ибо всем известно, что она сама отдает чрезвычайно много времени своей любимой торговле тканями.
Оставив супругов беседовать с Уолсингхэмом, Джонатан взял Корнелиуса под руку и увлек к окну, где и занимал друга разной болтовней, наблюдая, как его невыразимо прелестная молодая жена переходит от одной группы гостей к другой, оживленно разговаривая и весело смеясь. Он вспомнил Кристофера, догадавшегося, что он оберегает человека, поставляющего ему важные сведения. А эта очаровательная и легкомысленная особа, не осознавая грозящей ей опасности, со всей силой необузданного характера восстает против малейшей попытки защитить ее.
Довольно, придется дать Маргарет понять, что муж просто обязан заботиться о ее безопасности, хотя Джонатан не сомневался, что это не вызовет восторга жены.
Наконец Джонатан решил, что уже не будет неприличным, если они с Маргарет покинут общество. Длинный вечер, в течение которого он всеми способами стремился сдерживать нетерпеливое желание близости с ее красотой, обещающей сладостное забвение, подходил к концу.
44
Сменив с помощью горничной свадебное платье на юбку и лиф из легкой льняной ткани, Маргарет сидела у окна в ожидании Джонатана и поднимала и опускала крышку резной шкатулки, не в силах отвлечься от тяжелых воспоминаний о брачной ночи с Оливером. Неужели все повторится? Вполне возможно, что, как и ее первый муж до свадьбы, Джонатан только кажется нежным и благородным. Во всяком случае, она успела убедиться, что превыше всего мужчины ценят свое превосходство над слабым полом, а где же его легче всего доказать, как не в стенах супружеской спальни? Немудрено потерять свое достоинство и независимость, когда тебя каждую ночь подвергают насилию, от которого нет защиты. Да и как пожалуешься, если на этот раз сама выбрала себе мужа?
