— Где я? — выдавил из себя Хижняк, борясь с очередным спазмом в желудке.
— А тебе куда надо? — участливо спросил очкарик.
— Не знаю, — признался Хижняк.
— Тогда тебе не похер, где ты? — задал риторический вопрос Шахтер.
— Мне… похмелите, мужики…
— Ты вообще себя в зеркало видел? — снова спросил очкарик. — Морда зеленая вся. Зеленый змий, вот ты кто…
— Не вые… Сеня, — одернул его Шахтер. — Человеку погано. Тебе водки жалко?
— Потом после него еще стакан брать…
— А ты не бери. Тебе Галя в киоске новый даст.
— Она тебе больше ничего не даст! — хохотнул Камуфляжные Штаны.
— Сходи, Сеня, — деловито распорядился Шахтер, и козлобородый Сеня отошел куда-то вглубь территории, быстро вернулся, держа в одной руке бутылку, в другой — пластиковый стаканчик.
— Ограбили… меня… — попробовал хоть как-то объяснить свой вид и состояние Виктор.
— У нас, на Поселке, могут, — кивнув, подтвердил Шахтер. — Меня вон тоже… Жбан проломили, наркоты гребаные… Нет чтобы водку, как наше поколение… Видишь, Сеня, человека ограбили.
— Пострадал человек, — поддакнул Камуфляжные Штаны. Козлобородый Сеня протянул Хижняку наполовину наполненный стаканчик.
— Все, что было. Только сели, дядя. — Теперь он вроде как даже извинялся и зачем-то добавил: — Карбидовка, наша родная, с Поселка. Нормально, пей.
Дрожащей рукой Виктор взял спасительный стакан, и мысль «Наконец-то!» обогнала другую, за которую он зацепился, услышав знакомое слово. Когда он выпил и это крепкое пойло сразу начало действовать, смягчив головную боль, Хижняк почувствовал, как немного прояснились мысли, и попытался привести их в порядок.
— Хоть Новошахтерск? — хрипло спросил он.
— Он, — подтвердил Сеня, зачем-то добавил: — Город-герой.
— Я на Поселке?
— На Поселке, — ответил Камуфляжные Штаны. — В другом бы месте тебе хер бы подали. Там люди злые…
— Не злые, а злее, — уточнил благодушный Шахтер.
— Тогда, может, до дома доведете? Я адрес скажу, сам же заблукаю…
— Дома кто у тебя? — поинтересовался Сеня.
— Не знаю, — честно признался Хижняк, стараясь максимально использовать свое теперешнее состояние: уже не трезвый, но еще не пьяный. — Кто-то должен быть. Вы доведите, а там я в случае чего уже дождусь.
И назвал улицу, на которой жила сестра Олега Пастуха.
Он зафиксировал номер дома, следуя давней, еще с оперативных времен, привычке запоминать все адреса, где бывал хотя бы однажды. Ясности мысли, пришедшей от нескольких убийственных в любой другой ситуации, но спасительных здесь и сейчас глотков, хватило, чтобы не называть случайным знакомым номер дома и квартиру Пастушки.
— Это не здесь. На другой стороне, — ответил Шахтер.
— Далеко?
— Доведем. Только сам иди, мы тут рядом… Запашок от тебя…
— Спасибо, мужики… День сегодня какой?
— Во дает! Вторник с утра был. Пошли уже, горе…
Вторник.
Все случилось в понедельник. Значит, они держали его сутки.
Целые сутки. Или — всего сутки, как посмотреть.
Значит, еще есть шанс выбраться.
8
Выйдя из машины, Евгений Большой по очереди обнялся с Игорем Шереметом и Аркадием Поляком.
В донецком аэропорту его по распоряжению Валета встретил лично Неверов с несколькими «сарматами», но разговорить руководителя охранного предприятия, работавшего на друга юности, Большому не удалось. Хотя обычно с ним интересно было поболтать, да и вообще Большой уважительно относился к Максиму Неверову, в основном поражаясь его терпению. Как, собственно, поражался он и самому себе — ведь Большому тоже приходилось терпеть Шеремета и его выходки. Правда, Жираф к Валету за четверть века просто привык, он уже хочешь не хочешь стал частью его жизни. А вот каково Неверову, отставному офицеру службы безопасности, сносить такого хозяина, как Игорь Шеремет… В конце концов, сделал вывод Большой, раз «Сармат-2» не меняет сюзерена, значит, менять пока особо не на что — во времена кризиса даже такая серьезная охранная структура не станет бросаться надежным источником финансирования.
Тем не менее нынешняя скупость Неверова на слова была для Евгения Большого красноречивее всяких захватывающих рассказов. Потому после неизменных объятий он сразу же решил перейти к делу, а только потом ехать ужинать.
— Кстати, почему не у Шульца? — поинтересовался он, узнав о нарушении устоявшихся традиций.
— Там ремонт, — пояснил Шеремет.
— До сих пор? Тебе, Гуслик, так сильно свадьбу попортили, что Гера Шульц залатать не может?
— Ты похудел, — уходя от этой болезненной темы, сказал Поляк.
— А ты — нет! — хохотнул Большой, тут же снова настраиваясь на деловой лад. — Вы тут вообще жиреете, господа. Потому с жиру и беситесь. Кто жиреет, кто вон пухнет от пьянства. — Он кивнул в сторону Шеремета.
— Ты большой, тебе видней, — скромно ответил тот. — Только я вот не пойму, Женя…
— Я для того бросил все дела и прилетел, чтобы тебе… вам все популярно объяснить. Веди, Аркадий Борисович.
Поляк повел мужчин в кабинет, тоже признав: не менее чем он сам, склонный к полноте, Жираф за последний год заметно похудел, сбросив несколько килограммов, отчего сделался даже немножко выше, приобрел еще большую уверенность в себе, а его манера общаться со старыми друзьями стала более покровительственной.
Член правящей партии. Статус другой. Как же, как же, понимаем…
Плотно прикрыв за собой дверь, Большой устроился в кресле у журнального столика, благодарно кивнул, взяв бутылку негазированной воды, вынутую Поляком из холодильника, жадно осушил половину, вытер носовым платком враз покрывшееся потом лицо.
— Значит, так, господа хорошие, — начал он. — Я говорю — вы слушаете. Идет?
Шеремет с Поляком в унисон кивнули, разместившись в креслах напротив него.
— То, что вы тут натворили, не укладывается ни в какие рамки, — продолжил Большой, промочив горло еще одним глотком воды. — Если бы ты, Гусля, даже напустил на нашего Кондрата киллера, это было бы тоже плохо, но не так, чтобы очень громко. В криминальной сводке за последние три недели чуть не каждые два-три дня упоминается город Новошахтерск. Мало того, что у Донбасса вообще бандитский имидж, с которым есть указание бороться, — при этом он указал на потолок, и его собеседники разом подняли головы, словно надеясь увидеть того, кто указывает, — так еще стартуют местные выборы. И мэр Новошахтерска Аркадий Поляк, давний друг действующего депутата Евгения Большого, на эти выборы идет. — Последовал еще один глоток. — Не смотри на меня так, Игорь, тебе как раз жаловаться не на что. А вот Аркадию давно надо расти. Да, Гуслик? Поляк уверенно кивнул.
