— А почему бы не нанять кого-нибудь? — спросила я саркастически. — Этот мерзавец из Лондона как раз подходящий тип.
— Подозреваю, его пригласили как раз для этой цели. Но он или кто-то другой, — добавил Джонатан многозначительно, — проявил мудрость и понял, что соучастник преступления потенциально может стать и обвинителем. Понятие совести у его милости — вещь тонкая, но такое случается довольно часто. Многие люди содрогнутся от ужаса, узнав о каком-либо преступлении, но не откажутся воспользоваться его плодами, если убедят себя, что не ведали об этом проступке.
Ирония, скрытая в его словах, дошла до Клэра, неотрывно следившего за стрелками часов, словно пытаясь ускорить их ход. С угрюмым видом он сунул их в карман жилета и сердито сказал:
— Вы снова несправедливы ко мне. Если вы останетесь в коляске и будете тепло одеты, вам не грозит даже простуда. Зачем мне калечить Люси? Эта история дискредитирует любое ее объяснение.
— Развод? — спросила я, не веря своим ушам, но в его голосе сквозила такая убежденность. Если бы только он не отводил глаза. — Вы имеете в виду развод? Тогда зачем все это, Клэр, вы можете развестись со мной, я не буду возражать. Вам нужны деньги, не так ли? Я дам вам их, все до последнего пенни. Только отпустите нас, не причиняя никому вреда.
На этот раз Клэр взглянул на меня, но лучше бы он этого не делал. Если бы он победоносно ухмыльнулся в ответ, словно злодей из книжки, я, возможно, возненавидела бы его. Но ухмылки не было. На его лице сохранялось выражение жестокого страдания, слабой угрозы. Я прочла в его глазах страх загнанного в ловушку животного.
— Если бы я мог, — пробормотал он.
— Так в чем же дело? Я подпишу все ваши бумаги. Соглашусь на все, что вам будет угодно. Развод прекратит действие брачного контракта, и я заставлю мистера Бима отдать вам деньги. Только не трогайте Джонатана. Не ломайте его карьеру. Я назову Фернандо, любого из слуг, кого вы пожелаете. Пожалуйста, Клэр, даю вам слово…
— Вы, быть может, но он…
Он показал жестом на Джонатана, наблюдавшего за ним со странным видом.
— Что же он может сказать? — закричала я с возросшей надеждой. — Если я подтвержу ваши обвинения, если его имя не всплывет в этом деле…
— Люси, — начал Джонатан, но его прервал крик Клэра:
— Вы не понимаете, вы ничего не знаете! Вы думаете, я поступлю так, пойду на это, чтобы забрать себе ваши деньги? Я женился на вас потому, что считал вас неизлечимо больной, дни которой сочтены. Мне сказали, что у вас чахотка. Будь они прокляты! Будь проклята эта толстая раскрашенная старуха! Это она во всем виновата. Она знала, что вы крепки здоровьем, она знала, что вам жить да жить. Она солгала мне.
Его лицо покраснело, и весь он задыхался от обуревавших его чувств. У меня наконец-то открылись глаза: передо мной был истинный Клэр, изливающий, словно испорченный ребёнок, свое раздражение, свою вину за свои же поступки на других. Как же я раньше не замечала его главную слабость? Подобно всем остальным, меня ввели в заблуждение его аристократическое происхождение и красивая внешность. За ними скрывался избалованный мальчишка, который не смог вынести крушения своих планов.
И все же мои возникшие надежды разрушило не выражение лица Клэра, а взгляд Джонатана. На какие бы тайны ни намекал Клэр, они не были секретом для Джонатана. С его лица не сходило странное, непонятное для меня выражение. Но я не могла отказаться от последней попытки:
— Для меня не имеют значения причины, которыми вы руководствовались. Мне все равно. Умоляю вас, Клэр…
— Прекратите, — сказал Джонатан. — Это бесполезно, Люси. Он не может отпустить меня. Пока я жив, ваше предложение неосуществимо. Я знаю, он…
— Заткнись, идиот! Молчать! Или ты хочешь, чтобы я убил и ее?
Он присел на пол рядом со своим пленником, их глаза разделяли какие-то сантиметры. Спустя мгновение Клэр, казалось, почувствовал молчаливое согласие во взгляде Джонатана. Он медленно разжал пальцы, оставив белые четкие следы на лице Джонатана. Он тяжело дышал, как человек, спасшийся бегством от смерти.
— Я больше не вынесу этого ожидания, — прошептал он, как будто про себя. — Оно выматывает мне силы. Сколько мне еще ждать?
В который раз Клэр взглянул на часы и снова бросил их в карман с нетерпеливым восклицанием. Он оттолкнул Джонатана, открыл дверь и вышел из комнаты, но почти тотчас вернулся обратно, не дав мне даже пошевельнуться. Следующие полчаса он ходил по комнате, словно зверь в клетке. Затем, кажется, во время третьего похода к окну он издал тихий возглас, отдернул занавески и напряженно уставился в темноту.
Джонатан повернулся на бок и лежал, не двигаясь. Со своего места я видела его руки. Он непрерывно крутил ими, напрягая мускулы, стараясь ослабить узлы на запястьях. Я последовала его примеру. Почти сразу я убедилась в тщетности своих усилий, но не оставила попыток: мне нечем было занять себя. Вскоре я сломала себе ноготь и вскрикнула от боли.
Клэр быстро обернулся.
— Тише, — громко приказал он. — Тише, я слушаю. Вы что-нибудь слышите? В чем дело… Боже мой, кого это несет?
Теперь я тоже слышала топот копыт, слишком быстрый для скачки по такой опасной обледенелой дороге.
Всадник подскакал к дому и остановился, скользя по гравию. И тут из горла Клэра раздался всхлип, какого я никогда не слышала и не хотела бы услышать снова. Он напоминал стон умирающего зверя, в нем не было ничего человеческого. Он отшатнулся от окна, таща за собой портьеру словно застывшими на ней пальцами.
Джонатан выпрямился, держась наготове и не спуская глаз с Клэра. Я также чувствовала, что новая ситуация сулила надежды. Человек, вселивший такой ужас в Клэра, мог принести нам только удачу. Я слушала с дико бьющимся сердцем приближающиеся шаги незнакомца. С грохотом ударившись о стену, распахнулась наружная дверь и осталась неприкрытой. Шаги приближались, медленные, тяжелые, несущие опасность. И, слыша их приближение, я почувствовала, что мои надежды оказались преждевременными. Ни один избавитель не мог двигаться таким образом, едва передвигая ноги.
Клэр застыл у окна с остановившимся взглядом. Натянувшаяся ткань оконной драпировки окутывала его, словно саван.
Медленные шаги незнакомца послышались в прихожей, потом на лестнице, в холле. Я умирала от страха при его приближении. Еще не видя его, я страшилась его прихода. Что увижу я в дверном проеме?
ГЛАВА 18
В первую минуту я не узнала вошедшего. Его лицо, покрытое темной коркой, было похоже на маску. Я узнала его только по глазам, серым глазам, жутко сверкавшим сквозь слой крови и грязи, застывшей на морозе. Его превратившаяся в лохмотья одежда задубела от холода.
Мистер Флитвуд взглянул на меня и Джонатана отсутствующим взглядом, словно на предметы мебели, и перевел глаза на Клэра, замершего с потухшим взглядом у окна.
