Я поднимаюсь на ноги.
Звездочка спускается вниз по лестнице. Быстро-быстро. Она даже и не спускается по ступенькам, а просто скользит. Вниз по лестнице. Она говорит:
— Она сказала, что мне можно выйти. Я ее разбудила, а она даже не рассердилась.
* * *
Мы со Звездочкой идем ко мне, идем вдоль по улице, по которой мы с ней идем. Идем по улице вместе, вдвоем. Держимся за руки. Потому что мы снова вместе. Она — со мной, а я — с ней. С моей Звездочкой, которая моя девушка, такая маленькая и худенькая, но зато с большой попой. Как раз как мне нравится. Она со мной, со своим парнем.
И мне очень нравится, что она моя девушка, а я — ее парень.
И ей тоже нравится, что мы вместе и что я ее парень, потому что она меня любит, и я тоже ее люблю. Раньше нам не разрешали встречаться, но теперь все опять хорошо, и мы снова вместе. Звездочку не выпускали из дома, потому что она воровала таблетки в аптеке, и махала руками, и никак не могла перестать, и пихала коробки с таблетками к себе в джинсы, только это были мои джинсы, не ее, а мои, просто она их надела, чтобы было удобнее тырить таблетки, которые тоже совсем не ее, а чужие, которые были в аптеке, у того чайного дяденьки. И поэтому Звездочку не выпускали из дома, и она сидела у себя в комнате, а я сидел у себя в квартире, а по ночам приходил к ее дому, вернее, к дому ее мамы, и забирался по лестнице к ее окну, потому что мне очень хотелось ее увидеть, только она меня не пускала к себе, а второй раз вообще не проснулась, но сейчас все опять хорошо. Потому что мы снова вместе, и Звездочка вышла из дома, и мы вместе идем ко мне по ночной темной улице. Улица синяя, но не совсем. Она была бы совсем-совсем синяя, если бы не было фонарей. Но свет фонарей разгоняет всю синь. Мы со Звездочкой как раз проходим под фонарем. Под ночным небом, под которым мы под. И под ним, и в нем. Потому что мы в небе, а небо — как фильм, а мы — звезды, которые самые главные в этом фильме.
Звездочка говорит:
— Что мы с тобой будем делать?
— Что?
— Давай подумаем обо всем, что мы будем делать. — Звездочка говорит: — И сделаем все-все-все.
— Что? — говорю. — И когда? Прямо сейчас?
— Да, сейчас. Пока мне разрешили выйти. — Звездочка говорит: — Мама сказала, что я могу выйти. Давай, Ствол. Скажи. Что мы с тобой будем делать?
— Ну...
— Ну скажи.
— Э... — Я думаю, думаю, думаю. — Ну, — говорю. — Сейчас мы пойдем ко мне. Это во-первых. Когда мы придем, мы поставим мою кассету. А потом можем заняться чем-нибудь нехорошим. Например, поиграть в игру. Ну, которая с номерами. Это очень хорошая игра. Только мы очень давно в нее не играли. Очень-очень давно. И мне из-за этого было плохо. Ну, настроение плохое, и все такое.
— Нет, не только в игру. — Звездочка говорит: — И не только заняться чем-нибудь нехорошим.
— Можно пойти к Коробку. Он даст нам таблеток. Я уже очень давно их не ел, ну, таблеток. И мне поэтому тоже плохо.
Нет, не только пойти к Коробку и наесться таблеток. — Звездочка говорит: — Это ты говоришь про сейчас. А я вообще говорю, на будущее. Мы поженимся, да?
— Что? — говорю. — Мы с тобой?
— Нет, мы с твоим безобразником. Конечно, глупенький, мы с тобой. А что? — Звездочка говорит: — Будет здорово.
— Не просто здорово, а замечательно, — говорю. — Если вы с безобразником, то я буду шафером.
— А Коробок — подружкой невесты.
Я киваю. Я думаю о том, что сказала Звездочка. А потом говорю:
Мы поженимся в церкви. Прим все устроит. Она знает, как надо устраивать свадьбу. У нее хорошо получается. Она уже сколько раз выходила замуж. Она все время выходит замуж. — За того толстого дяденьку. И за того лысого дяденьку. И еще за какого-то, я не помню. А теперь она собирается замуж за своего Гари.
— Только я не хочу ребенка.
— А мне кажется, было бы здорово...
— Я не хочу ребенка.
— Ну...
— Тебе хочется, ты и рожай.
— Звездочка, я не могу. Потому что я парень. Рожать детей — это женское дело, и я тут вообще ни с какого боку.
— У меня просто не будет времени на ребенка. — Звездочка говорит: — Я столько всего хочу сделать. Мы с тобой столько всего можем сделать, и мне вовсе даже не хочется опять сидеть дома и вообще никуда не выходить.
Мы со Звездочкой идем вдоль по улице. Сейчас ночь. Мы оба — в джинсах и свитерах. Просто идем, разговариваем. Строим планы. Думаем, что мы будем делать. Не только прямо сейчас, а вообще.
— Можно будет куда-нибудь съездить. — Звездочка говорит: — Где мы еще не были.
— В Дуркчестер.
— Там мы уже были. — Звездочка говорит: — Есть и другие места. Можно съездить в Шутландию и еще в другие страны.
— Мы будем делать все, что захотим. — Я пожимаю плечами — в хорошем смысле. — Пойдем в гости к Прим и к Коробку. Ко всем, кого знаем. К тем ребятам, которые собираются в пабе у дома твоей мамы. Они очень прикольные. Я только не знаю, как их зовут. Но мы обязательно спросим, когда с ними встретимся.
Звездочка говорит:
— И можно будет зайти к моей маме.
— Нет, — говорю. — К маме лучше не надо. Ты от нее только-только сбежала.
— Нет, я не от мамы сбежала. Я ушла потому, что меня никуда не пускали, а мне очень хотелось выйти. — Звездочка говорит: — И если мне вдруг захочется навестить маму, я ее навещу. Потому что сама захочу. И вообще мама хорошая. Просто я на нее разозлилась, когда она меня не выпускала из дома.
Я говорю:
— Можно будет поехать в Вульвергемптон. У нас там знакомые.
Кукловод, и еще девочка с длинными волосами, и парень в широких штанах.
— У нас там много знакомых. — Я говорю: — Мы уже туда ездили.
— А мы правда можем туда поехать?
— Конечно, можем.
— Правда-правда?
— Что правда?
— Ну, что мы можем туда поехать?
— Куда?
— Ну, повидаться с ребятами.
— С какими ребятами?
— Ну, про которых мы только что говорили, что мы к ним поедем. Которые, которые... — Звездочка смотрит на меня и говорит: — Я забыла.
— Что ты забыла?
— Все-все забыла. О чем мы сейчас говорили.
— Мы говорили о том, к кому мы пойдем в гости.
— Ага. — Звездочка хмурится и говорит: — А к кому мы пойдем в гости?
— Мы пойдем в гости к Прим, — говорю. — И еще к Коробку. И еще к тем ребятам в Вульвергемптоне, которые наши знакомые. И еще к твоей маме. И к прикольным ребятам из паба.
— Ты все это помнишь?
