Началось, понял Десолл.
— Контроль, Железная Булава-два. Мы выходим, — объявил Джеймс. Тристин осушил чашку и поставил в сушилку, затем ментально вызвал перечень своих обязанностей.
— Приготовиться к отстыковке. Приготовиться к отстыковке, — загремел из динамиков голос Джеймса.
Оба пристегнулись, Тристин продолжал пробегать по короткому перечню, а Джеймс направил только что полученные сведения в корабельный банк данных.
— К переключению готовы, — доложил Тристин.
— Готовность к переключению энергии.
— Есть готовность, — подтвердил Тристин.
— К переключению готовы, — отозвалась Кейко с поста дежурного техника позади Тристина. Огоньки замерцали, гул вентиляторов на мгновение прекратился, затем возник снова. Гравитация упала до половинной, стандартной для кораблей. У Тристина взыграло в желудке, и он поспешно добрался до конца перечня, пользуясь ментальными экранами и время от времени сверяясь с оптическими дисплеями. Десолл до сих пор не забыл, как впервые ощутил полный поток пилотских данных, грозивший затопить сознание. Его губы на миг изогнулись.
— К отстыковке готовы, сэр, — доложил он. Джеймс кивнул, его глаза остекленели. Верный признак, что капитан сосредоточился, совмещая поток новых данных с ориентирами на навигационных картах.
— Внешний контроль, мы размагничиваемся, — доложил Тристин, получив подтверждение от Джеймса.
— Железная Булава-два, вас понял, размагничиваетесь. Вам разрешена отстыковка. Держитесь низкой тяги на три.
— Вас понял, Контроль. Держимся низкой тяги на три. — Тристин перебросил указания Джеймсу, пытаясь не обращать внимания на пот, выступивший бусинами на лбу майора.
— Железная Булава-два отстыковывается.
На репрезентативном экране янтарная точка, «Уиллис», двинулась прочь от алого квадрата, обозначавшего внешнюю орбитальную станцию.
— Управление у вас, лейтенант.
— У меня, сэр. — Тристин выровнял потоки энергии, пытаясь дать отдых аккумуляторам и медленно увеличивая нагрузку фьюзактора.
— Держимся ноль два ноль, зеленый, пока не избавимся от пыли.
Тристин продолжил наращивать подачу энергии на двигатели, подметив, что образ ревяки на репрезентативном экране настолько же голубой, как и белый. На полносистемных и репрезентативных экранах «Уиллис», казалось, отползал от станции внешнего контроля Парвати, но на визуальном экране движение показалось стремительным. Платформа контроля исчезла во тьме. А Парвати ничем не отличалась от прочих звезд, разве что сияла чуть-чуть ярче.
Ревячий корабль шел из космоса к станции внешнего контроля, двигаясь под углом от внутренней точки облака Орта. Возможно, пилот пытался использовать обломки и кометные массы облака для прикрытия.
— Противиться чему-либо — все равно, что его поддержать, — глубокомысленно изрек Джеймс.
— Это цитата из древних наставлений, сэр?
— Нет, это Ле Гуин, предбессмертный автор англо, хорошо понимавший культуру своего времени.
Тристин попытался не хмуриться. Ну и цитатка! Капитан умышленно темнит? Наконец Десолл спросил:
— Но если мы не станем оказывать сопротивление, то кого же поддержим? Кто пострадает?
— Внешний орбитальный контроль. Мы создали его как пост, который должен наносить удары по кораблям-тройдам прежде, чем они углубятся в систему Парвати. Они собрали силы, чтобы смести пост, а это означает, нам нужно добавить сил, чтобы его сохранить.
Рассуждения Сасаки оказались набором банальностей и не имели никакого отношения к нетривиальной мысли Ле Гуин. Тристин сосредоточил внимание на оранжевом секторе репрезентативного экрана, увеличив масштаб. Пока он наблюдал, первоначальный курс противника начал меняться.
— Безобразник смещается к красному. Судя по всему, намерен держать путь к Кришне.
— Он не может применить пертурбационный маневр с магнитным искривлением, чтобы выйти нам лоб в лоб?
Тристин даже не подумал о таком маневре и теперь поспешно произвел новый расчет. Миг спустя он ответил:
— Вероятность выше точка восемь.
Ему, конечно, следовало предусмотреть такой вариант противостояния. Двигаясь лоб в лоб на высокой скорости, противник, конечно, менее уязвим, потому что поперечное сечение у него уже, чем у крейсера. «Уиллис» — более мощный корабль, но суммарная скорость звездолетов, следующих встречными курсами, могла свести на нет его преимущества.
Две точки на экране подползали все ближе друг к другу. И к Кубере, газовому гиганту, имевшему несколько спутников и внешнюю оболочку из пыли. Ревяка нырнул в пылевой слой.
— Рекомендую войти в плюс, сэр.
— Вперед, лейтенант. Управление на вас.
Тристин начал поднимать «Уиллис» над абсолютной плоскостью эклиптики, препятствуя сближению судов, но по-прежнему держа крейсер на прямой между станцией внешнего контроля и судном противника. Как ни ловок маневр ревяки, но не загнал ли он сам себя в ловушку? Тристин подумал, что сейчас мириады песчинок непрерывно бомбардируют корпус чужака, затем запустил по сети предупреждение:
— Всему личному составу закрепиться. Всему личному составу закрепиться.
Огибающая искажения времени обладала скверным побочным эффектом, отчасти преодолимым усилением рефлексов. Корабли приобретали разную абсолютную скорость. Хотя непереходные скорости ограничивались примерно девятью десятыми световой, субъективное время заметней сжималось на корабле, погрузившемся глубже в область искажения. Значит, пилот имел меньше времени на принятие решений.
Джеймс поглядел на Тристина и кивнул неизвестно чему, не комментируя свои мысли. Лейтенант продолжал следить за незваным гостем, «Уиллис» меж тем мало-помалу сокращал дистанцию, приближаясь к Ситре, четвертой большой луне газового гиганта, планете, лишь на треть меньше Мары.
— Ревяки тратят на маневры слишком много энергии, — заметил Джеймс.
— Мы видим то, что изготовлено двадцать лет назад, и не уверен, хочу ли знать, что нас ждет через двадцать лет.
Джеймс выгнул бровь, но ничего не сказал. Как только противник зашел за Кришну, Тристину пришлось убавить интенсивность сигналов, потому что приборы слежения буквально вопили, что объект наблюдения утерян. Затем две быстрые трассирующие линии возникли на репрезентативном экране и понеслись в сторону «Уиллиса». Торпеды.
«ДЗИНЬ! ДЗИНЬ!» Тристин отключил поля тяготения и второстепенные системы и направил высвободившуюся энергию в ускорители двигателей, бросая крейсер в невероятно крутой поворот, чтобы прикрыть судно четвертой луной Куберы. Перегрузки возросли почти до трех «же». Многовато для корабля глубокого космоса. Джеймса и Тристина вдавило в кресла.
— Выставляем щиты! — рявкнул Тристин, его действие опередило слова. Поток данных извне иссяк, датчики отключились. Из экранов, передающих информацию об обстановке снаружи, продолжал работать только репрезентативный, но его сведения — это предположительная оценка реальной ситуации. Ничтожнейшая дрожь пробежала по корпусу. Тристин ждал второго удара две минуты, прежде чем опустить щиты. Ревяка и впрямь применил пертурбационный маневр, чтобы увеличить разгон полупереходных торпед и изменить свой курс, не теряя скорости.
