А может, нет?
Скольких воинов уложил гоблин, прежде чем они в свою очередь разделались с ним? Почему все эти люди сломали ряды и бросились вниз по тропе? По коже Рэпа побежали мурашки, едва он подумал о вмешательстве магии. Легионеры истребили жителей лесной деревни. Одна уцелевшая девочка умерла, передав что-то Маленькому Цыпленку – возможно, свое имя или же волшебное слово, умерла без какой-либо видимой причины. Естественным талантом гоблина была физическая сила, которой теперь помогало волшебство, а солдаты сами поспешили найти свою смерть. Может, именно они напали на деревню? Неужели волшебство феери стремилось отомстить за них?
На искрящуюся под солнцем воду было больно смотреть, кроме того, зрение Рэпа совсем затуманилось. Он решил, что предмет, приближающийся к берегу, – голова морского котика. Затем он прищурился, напряг глаза и догадался, что это плывет человек.
Ему еще не доводилось видеть, как плавают люди. Очевидно, плавали они медленнее, чем ходили, и при этом затрачивали немало усилий, ибо, когда пловец достиг ступеней и поднялся по ним, он громко отдувался. Помедлив немного, он зашагал к скамье, еще отряхиваясь, отдуваясь и выжимая воду из волос – светлых, свисающих до плеч. Для джотунна пловец был слишком мал ростом и широк в плечах.
Хотя Рэп уже смирился с тем, что в теплом климате мужчины даже в городе могут ходить с обнаженным торсом, он был потрясен скудным одеянием подошедшего. Эта тряпка вокруг бедер была попросту неприличной. И не слишком практичной – поэтому, когда мужчина подошел к другой стороне скамейки, чтобы сесть, Рэп поспешил предупредить его:
– Осторожнее! Камень горячий!
Мужчина остановился и взглянул на него поверх серебристых усов, достаточно пышных, чтобы использовать их вместо метлы. Его облик дополняли бронзовая кожа и светлые, как у белого медведя, волосы. Глаза незнакомца были бледными, как северное небо – цвета сероватого тумана со слабым оттенком голубизны. Он внимательно осмотрел Рэпа.
– Слишком горячий для меня? А для тебя?
– Нет! Прошу прощения! Я имел в виду совсем другое!
– Ты считаешь меня дураком?
Рэп не подозревал, что способен так усиленно потеть, как в последующие несколько минут, – при том, что он ощущал ледяной холод.
– Ни в коем случае. Мне следовало заметить, что вы идете босиком – значит, знаете, что делаете. Я не хотел вас обидеть, но ошибся, посчитав своим долгом дать вам совет…
Джотунн разочарованно пожал плечами. Он сел, намеренно прислонившись к спинке скамьи и раскинув на ней руки, и при этом не поморщился от прикосновения к раскаленному камню, хотя не спускал с Рэпа глаз, словно ожидая дальнейших замечаний.
Джотуннов было опасно злить и в Краснегаре – даже таких близких друзей Рэпа, как Крат и Гит. Ему следовало помнить, что эти кочевники и моряки превращаются в маньяков, особенно когда возвращаются домой после долгих странствий. В портовых тавернах Краснегара лилось больше крови, чем пива. Даже его попытку подняться и уйти джотунн мог счесть оскорблением.
Вот сейчас Маленький Цыпленок пришелся бы кстати.
Не сводя невидящих глаз с лодчонок, плавающих по заливу, Рэп мысленно изучал соседа. Под солнцем кожа джотуннов розовела, затем начинала облезать – Рэпу еще не случалось видеть такого бронзового джотунна, кожа которого оттенком напоминала бы бронзовую кожу фавнов. Обычно можно было поручиться, что мужчина-джотунн – матрос, а в этом случае догадку подтверждали татуировки непристойного или эротического характера на предплечьях и кистях рук. Джотунн разглядывал Рэпа с нескрываемым любопытством человека, который любит лезть не в свои дела, причем лезть настырно и грубо. Суставы его пальцев были искривлены и разбиты в драках, но на остром лице не оказалось ни единого шрама.
– Что это у тебя вокруг глаз, парень?
– Гоблинские татуировки.
– С ними ты похож на придурковатого енота.
– Вы правы, сэр. Но я не виноват. Когда их сделали, я был без сознания. Мужчина вздохнул.
– Значит, ты не отбивался.
– Нет. Я сдался.
Матрос застонал и отвернулся. Некоторое время оба сидящих на скамье молчали. Постепенно Рэп начал дышать свободнее. Даже будучи здоровым, он не увлекался драками.
Затем джотунн вновь принялся разглядывать его.
– А ты не чистокровный фавн. У тебя челюсть, как у джотунна.
Ответить, что это не его дело?
– Мой отец был джотунном, а мать – из фавнов.
– Ее, конечно, изнасиловали?
– Должно быть. Но потом отец женился на ней.
– Повезло девчонке.
Матрос заложил руки за голову и перевел взгляд на гавань. Рэп был бы рад прийти в ярость, но ярость в эту минуту оказалась для него непозволительной роскошью. И потом, этот человек мог помочь ему – если в конце концов он поймет, что Рэп не питает пристрастия к поединкам.
Так что в следующий раз разговор возобновил Рэп. Джотунн уже обсох, и теперь его кожа поблескивала, словно шелк.
– Меня зовут Рэп.
Локти взмахнули вверх и вниз, как крылья приземляющейся чайки. Потускневшие глаза со скучающим выражением обратились на Рэпа.
– А мне какое дело, недоносок?
– Прошу прощения. Джотунн хмыкнул.
– Я – Гатмор, первый помощник с «Танцора гроз».
– Мне бы хотелось добраться до материка.
– До какого места?
– Если можно – до Зарка, но сойдет любое место. Обветренная кожа вокруг глаз матроса собралась в насмешливые морщины.
– А потом ты пешком отправишься в Зарк?
– Да.
– Думаешь, там тебя дождутся?
– Я не прочь поработать. Я буду грести, если понадобится.
– Держу пари, так оно и будет! Впрочем, неплохая попытка.
– Я вас не понимаю…
– Таможенники все объяснят, парень. – Он опустил руки, словно собираясь встать.
– Я так ничего и не понял! Мне нельзя рассчитывать на место матроса?
Гатмор с любопытством оглядел его.
– А ты грохнулся головой сильнее, чем я думал. Или пробыл здесь совсем недолго. На вывоз рабов с Феерии введены большие – нет, громадные – налоги. И на ввоз тоже. Впрочем, слово «налоги» тут не слишком подходит.
– Но я не раб!
– Разумеется, нет! В Империи рабство запрещено, об этом всем известно. Мерзость какая – рабство! Потому ты и сбежал, и потому таможенникам точно известно, сколько у нас гребцов было по прибытии и сколько вольных членов экипажа. Они позаботятся, чтобы мы отправились обратно с тем же числом людей на борту – не больше и не меньше.
Он помедлил, словно спрашивая, удовлетворен ли Рэп ответом.
– Меня выбросило сюда после кораблекрушения!
