Луис Ненда выругался и, бросившись к внутренней двери, вжался в нее всем телом.
— Держите кишки, сейчас нас шмякнет.
Корабль упал камнем на поверхность Дженизии: Ханс Ребка отключил подъем. Обшивка корпуса застонала.
Сетка розовых усиков ослабла, придавленная весом «Поблажки», а кое-где даже порвавшаяся от внезапного падения корабля. Прежде, чем эта живая ловушка успела снова сомкнуться вокруг корабля, Ребка включил максимальную тягу, и «Поблажка» рванулась вперед по серому мху.
Дари видела открытый люк. Розовые руки растений как ветром сдуло. Но теперь они неслись прямо на зазубренные утесы в глубине суши, слишком стремительно, чтобы успеть остановиться.
Космические корабли не рассчитаны на подобные ударные нагрузки. Эта скала вспорет корпус словно консервный нож.
Как только они освободились от растений, Ханс Ребка снова включил полную тягу. «Поблажка» летела на скалы, одновременно набирая высоту.
Вверх, но слишком медленно. Как завороженная. Дари с ужасом ждала развития событий. Все висело на волоске. Их несло на самый высокий утес.
Раздался жуткий скрежет металла, скользящий удар по днищу… Затем Дари услышала странный звук. Луис Ненда смеялся.
Отцепившись от косяка внутренней двери шлюза, он пробрался к приоткрытому люку, легко балансируя на колеблющемся полу. Затем сильным движением захлопнул его.
И повернулся к Дари и Ввккталли, которые все еще цеплялись за косяк. По крайней мере Дари держалась за него мертвой хваткой, порожденной безумным ужасом. Он поочередно поставил их на ноги.
— С вами все в порядке?
Дари кивнула, и в этот момент из шлюза раздался жалобный вопль.
— Со мной все в порядке. — Хотя момент был явно неподходящий, она не удержалась и спросила: — Вы смеялись. Над чем?
Он ухмыльнулся:
— Хотел доказать себе, что я еще не умер. — Покачав темноволосой головой, он добавил: — Шутка. Я смеялся над собой. Видите ли, когда на сей раз я отправился сюда, то сказал Атвар Ххсиал, что сыт по горло этими зардалу: все время на них нарываюсь, а когда возвращаюсь, ничего не могу предъявить в доказательство их существования. Так случилось на Ясности. Так случилось в предыдущий раз на Дженизии. И будь я проклят, если сейчас не произошло то же самое, хотя я поклялся себе в этот раз вернуться не с пустыми руками. И вот не схватил даже кончика щупальца. Разве что вы захотите вернуться и поискать чего-нибудь на память.
Дари содрогнулась при мысли об этом. Протянув руку, она коснулась его грязного плеча.
— Я знаю, что вы вернулись на Дженизию из-за меня.
— Это не моя идея, — хмуро произнес Ненда и отвел глаза. В глубине корабля продолжал стонать и вскрикивать Дульсимер. — Хотя, будь я сообразительней, — добавил он так тихо, что Дари усомнилась, правильно ли его расслышала, — я бы так и поступил.
Он отодвинулся от нее и направился к Дульсимеру.
— Пойду заткну глотку этому полифему, пока он не перебудил на корабле всех, кто хочет спать. Можно подумать, только он пострадал.
Дари последовала за ним в кают-компанию «Поблажки», за ней шел Ввккталли. Ханс Ребка сидел у пульта управления. В нескольких футах от него на полу катался Дульсимер то ли в истерике, то ли в муках.
— Успокойте его, ладно? — попросил Ребка Луиса Ненду. Он подмигнул Дари и, когда она подошла и встала рядом, лицо его озарилось радостной улыбкой. — Как вам понравился взлет?
— Кошмар.
— Знаю. Но единственное, что может быть хуже плохого взлета, — не взлететь вообще. Теперь я больше всего боюсь этой царапины на корпусе, но думаю, что лететь в космосе с ней можно. — Он перевел взгляд с Дари туда, где Ненда и Талли склонились над стонущим Дульсимером. — Что-то вы его не затыкаете… он вопит еще громче.
— Точно. И, убей Бог, не знаю почему: выглядит он вполне прилично. — Ненда подхватил полифема, который пытался свернуться в плотный темно-зеленый клубок. — Успокойся, ты, здоровый зеленый трус. С тобой все в порядке.
— Мука, — всхлипывал Дульсимер, — о, какая же боль!
— Где, говоришь, у тебя болит?
Пять ручонок дружно замахали, указывая на хвост. Ненда стал ощупывать Дульсимера.
— Здесь ничего, — пробормотал он и вдруг торжествующе завопил: — Держись! Ты прав, я ошибся. Удача! Грандиозная! Дульсимер, ты — чудо, ты сообразил ухватить его хвостом. Расслабься, теперь мне надо отцепить его от тебя.
— Нет!!! Он в меня вгрызся. — Дульсимер испустил свистящий вопль. — Не делайте этого.
— Уже сделал. — Луис Ненда низко наклонился над хвостом полифема и удовлетворенно хмыкнул. — Считай так, Дульсимер: у тебя с нами контракт, по которому тебе положено 12 процентов. Но, думаю, остальные поделятся с тобой своей прибылью.
И пока Дари смотрела на него в полной растерянности, Луис Ненда медленно выпрямился и поднял правую руку.
— Смотрите. Теперь они не скажут, что мы все выдумали.
Наконец и другие увидели, в чем дело. В пальцах Луиса Ненды, яростно дергаясь и стараясь укусить его крошечным, острым как бритва клювом, болталось бледно-абрикосовое существо: злобный детеныш зардалу.
23
Если бы Ханса Ребку спросили, не дав времени на размышления, сколько времени прошло между отлетом с «Эребуса» и возвращением на него с Дари и остальными, он сказал бы — пятнадцать — двадцать часов. Ну никак не меньше двенадцати! Поэтому он был потрясен, когда, заглянув в бортовой журнал «Поблажки» после швартовки к основному кораблю, увидел, что на это ушло меньше трех часов.
На борту «Эребуса», казалось, ничего не изменилось. Корабль плыл по той же высокой орбите, молчаливый и с виду безжизненный. Никто не встречал их, когда они вышли из шлюза.
Все они направились в рубку. Впереди шел Ребка. Они шли туда потому, что слишком устали, чтобы сделать что-то еще. Единственным исключением был Дульсимер. Полифем направился к ближайшему реактору с такой неуклонной целеустремленностью, словно окружающее для него просто не существовало.
— А, ладно, пусть его, — пробормотал Ненда на вопросительный взгляд Дари. — Взгляните на него хорошенько. Он ни на что не годен, пока не встряхнется порцией солнечного сока. Закрой за собой дверь этого поганого реактора, — крикнул он вслед Дульсимеру.
Они замыкали группу. Дари пила из всех кранов, мимо которых они проходили, и вскоре почувствовала себя перекатывающимся водяным шаром. Оба устали донельзя и тянулись за Ребкой, болтая ни о чем. Вернее, она устала до чертиков, а Ненда о чем-то говорил, но Дари слишком плохо соображала, чтобы вникнуть. Он старался подвести ее к какому-то выводу, но все время ходил вокруг да около. Наконец она, похлопав его по руке, сказала:
— Луис, я сейчас совершенно ничего не соображаю.
