– Я пытался извиниться в письме, но понимал, что это будет не так искренне. Так что сейчас, несмотря на то что прошло уже три года, я от всего сердца прошу у тебя прощения.
Он протянул руку.
В горле у Натана встал ком. Он крепко пожал руку отца.
– Я тоже должен извиниться, отец, за то, что позволил такой бездне образоваться между нами. Не стану отрицать, было очень больно сознавать, что во мне сомневаются мой брат, лучший друг и ты. В то время я был скован клятвой молчания и не мог предложить объяснения.
– Оно тебе и не нужно было.
Фраза растопила все оставшиеся льдинки в душе Натана.
– Боюсь, моя гордость не позволила мне объясниться и когда я вернулся. Эту ошибку мне хотелось бы исправить, если ты выслушаешь меня.
– Конечно, и очень внимательно.
Натан, собрав всю свою храбрость, повторил ту же историю, что рассказал Виктории, закончив так:
– Ирония судьбы – я планировал закончить службу этой миссией с драгоценностями, потому что она обеспечила бы мне финансовую независимость. Вместо этого она лишила меня самого дорогого – репутации, семьи и дома.
– Тебе совсем не нужна была финансовая независимость, Натан. Я бы дал тебе все, что нужно.
– Да, я знаю и благодарен тебе за щедрость. Но я не хочу, чтобы мне давали что-то, а предпочитаю все зарабатывать сам.
– Этой черты твоего характера я никогда не понимал, – сказал отец, качая головой. – Если тебе что-нибудь понадобится...
– Я дам знать. Поверь мне, я не хочу жить в бедности. Мой дом – не шикарный дворец, но в нем очень удобно живется. И, несмотря на то что иногда мне за услуги платят не деньгами, я достаточно зарабатываю.
– Что будет, если ты не найдешь драгоценности?
– Что ж, продолжу жить своей жизнью. Но я поставил цель найти их. Три года назад я не остался, чтобы очистить свое имя, но на этот раз так легко не сдамся. Кто-то оказался предателем в этой операции, мне надо видеть этого человека. Тому, кто ранил Викторию, это тоже не сойдет с рук. Я хочу вернуть драгоценности, тогда пятно с моей репутации будет смыто. – Он похлопал отца по плечу. – Знаешь, не важно, что произойдет. Главное, что ты веришь в мою невиновность, а для меня это очень много значит.
– Жаль, что Колина сейчас нет на этой встрече, – сказал отец.
– Да уж, – ответил Натан задумчиво.
– Интуиция подсказывает мне, что он еще недолго будет отсутствовать. Скорее всего «дела» – это вертлявая красотка, от которой он скоро устанет.
– Да, видимо, ты прав, – сказал Натан. К сожалению, его интуиция подсказывала ему нечто совсем другое.
Позже в этот день, после очередных неудачных поисков среди скал, Натан сверился со своим планом и начертил большой крест еще на одном квадрате. Осталось всего пять. Придется ли обыскивать все квадраты, или они уже завтра найдут драгоценности? Или послезавтра? Он чувствовал, что время поджимало, хотя могла возникнуть необходимость искать во всех пяти. Как только поиски закончатся – он либо найдет драгоценности, либо признает поражение. – время пребывания в Корнуолле тоже истечет.
Скорее всего уже на следующей неделе си получит ответ от отца Виктории на свое письмо, и хорошо, если там будет дополнительная информация. Но вдруг лорд Уэксхолл попросит, чтобы его дочь отправили обратно в Лондон?
Как бы то ни было, Натан чувствовал, что волшебное время с Викторией стремительно убывало, как песок, высыпающийся из кулака.
Свернув карту и положив ее в ботинок, он посмотрел на Викторию, которая карабкалась в двадцати футах от него и собирала маленький букет сиреневых цветов. Солнце играло золотыми лучами на ее волосах, и... Боже, она была так прекрасна! И он так сильно любил ее, безумно хотел. В голове эхом отозвался совет отца, и Натан понял, что тот был прав. Он должен сказать ей о своих чувствах. Но как? И когда?
«Подожди, – предостерегал его внутренний голос, – дай ей немного времени. Конечно, ты ей нравишься, это же очевидно! Возможно, она влюбится в тебя».
Он горько усмехнулся. Ну да. А может, разобьет ему сердце.
Она остановилась и взглянула на него. Возможно, его желание было отражено во взгляде, потому что ее глаза ответили той же искрой. С соблазнительной улыбкой на губах она медленно направилась к нему.
– Ты какой-то задумчивый, – сказала она, подойдя.
– Просто любовался видом.
Ее взгляд свободно скользнул по его телу, упершись в пах, потом она снова подняла глаза и сказала:
– Да, вид потрясающий.
Он подавил в себе горестный смех, возникший от того, как легко ей удавалось возбудить его. Она протянула букет:
– Это тебе.
Тронутый жестом, он принял подарок, скользнув пальцами по ее руке.
– Мне никогда прежде не дарили цветов.
Она улыбнулась:
– Я сама никогда не дарила их. Конечно, они ничто по сравнению с теми прекрасными розами от тебя, но...
– Нет, это не важно. Дело не в цветах, а в том, кто тебе их дарит. – Он прикоснулся губами к ее мягкой щеке. – Спасибо.
– Пожалуйста.
– У меня тоже есть для тебя подарок. Я сейчас вернусь.
Отойдя от вяза, он направился к плакучей иве, в тени которой были привязаны его вороной и Фиалка. Натан положил букет в седельную сумку и, вытащив оттуда кожаный мешочек, вернулся к Виктории.
– А это тебе, – сказал он и протянул ей маленький подарок.
В ее глазах появилось удивление.
– Что это?
– Есть только один способ узнать.
Он смотрел, как она развязала мешочек и высыпала содержимое на ладонь. Тут он неожиданно засомневался. Стоило ли дарить ей то, что не оценишь в крупную сумму денег, когда она привыкла и действительно заслуживала самых дорогих, изысканных драгоценностей? Она подняла тонкий черный шнурок, на котором висела, переливаясь, белая ракушка.
Она несколько секунд рассматривала ракушку, затем сказала:
– Я ее помню. Ты нашел ее у берега, когда впервые привел меня на пляж. – Она перевела взгляд с ожерелья на него. – Когда показал мне Хрустальную пещеру.
– Да, – ответил он, не в состоянии скрыть изумления. – Неужели ты помнишь?
Она с нежностью посмотрела на него.
– Натан, я никогда не забуду ничего из случившегося в тот день.
Положив мешочек на землю, она надела шнурок на шею. Затем подняла ракушку к солнцу и стала изучать ее.
– Как ты сделал ее такой блестящей?
– Несколько слоев прозрачного лака. От этого ракушка блестит и становится крепче. – Он откашлялся. – Я хотел подарить тебе что-нибудь на память о твоем пребывании здесь. Знаю, это совсем немного, но...
