Нет, к Андрею обращаться я не буду, сама что-нибудь придумаю! Ничего, у меня тоже есть голова на плечах! Вот ведь нашла же я этот диск...
Приняв такое важное решение, я задумалась. Чтобы прочесть то, что на этом диске записано, нужно как минимум иметь устройство для чтения. Что-нибудь вроде компьютерного дисковода... но только не обычного, а какого-то специального...
И тут меня осенило.
Ведь этот диск — Оксанин, она его прятала, наверняка она же его записала, значит, нужное мне устройство должно быть у нее дома. Во всяком случае, компьютер у нее точно был, я его видела собственными глазами.
Значит, нужно снова идти к ней домой! Тем более что у меня есть ключ от ее квартиры.
Конечно, это было глупо, рискованно, необдуманно — но во мне, наверно, опять проснулась мамина наследственность, я снова начала действовать раньше, чем думать.
Правда, прежде чем идти на это опасное дело, я немного изменила свою внешность. У меня никаких шмоток не было, поэтому я, плюнув на все приличия, вторглась в комнату свекрови и распахнула ее шкаф.
В конце концов, она наговорила обо мне столько гадостей, что мне сам бог велел хотя бы отчасти оправдать свою ужасную репутацию.
Первое, что я увидела в платяном шкафу Веры Анатольевны, была шляпа.
Это была самая сногсшибательная шляпа, которую я когда-либо видела. Она была сделана из светлой соломки, с широкими полями, и сверху на ней лежало килограмма полтора искусственных фруктов. Там были и персики, и груши, и румяное яблоко сорта «Слава победителю», и гроздь винограда. А еще с этой шляпы свисала вуаль.
Я ни разу не видела, чтобы свекровь надевала это удивительное сооружение. Должно быть, боялась, что ее тут же госпитализируют. Больше того, я не представляла, в каком состоянии она могла его приобрести. Хотя, возможно, эта шляпа досталась ей от матери, а той — от ее матери, и так переходила в их семье из поколения в поколение, как символ наследственного помешательства...
Но в моем случае шляпа была именно то, что надо. В ней меня точно никто не узнает. Особенно если опустить вуаль.
Я схватила шляпу и бросилась на улицу, на всякий случай не взглянув на себя в зеркало. Я боялась, что, если увижу свое отражение, решимость меня покинет.
Перед тем как выйти из подъезда, я опустила вуаль.
К счастью, возле дома никого из знакомых не было.
Однако на Старо-Петергофском проспекте было довольно оживленно. Я быстро шагала, скромно опустив глаза. Сначала навстречу мне попался мужчина с красивым рыжим сеттером. Сеттер, увидев меня, сделал стойку, поднял переднюю лапу и возбужденно залаял. Хозяин испуганно покосился на меня, потянул пса за поводок и вполголоса пробормотал:
— Пойдем, Джерри, сейчас еще не сезон!
Следующей шла молодая женщина с девочкой лет четырех. Девочка резко остановилась, показала на меня пальцем и громко сказала:
— Мама, дай ягодку!
Мать что-то прошептала на ухо своему сокровищу, неприязненно посмотрела в мою сторону и прибавила ходу.
Затем на меня уставились две очень похожие миниатюрные старушки.
— Ты помнишь Мусю? — сказала одна из них другой. — У нее была такая же шляпа в тысяча девятьсот...
— А говорят, что молодежь вульгарно одевается! — подхватила ее подруга. — Вот ведь, бывают отрадные исключения!
Еще одна тетка при виде моей шляпы испуганно попятилась и села на урну, дядечка средних лет попытался подать мне пять рублей, а две девчонки лет пятнадцати проводили меня завистливыми взглядами и хором протянули:
— Прикольно!
Наконец я добралась до Оксаниного дома.
С облегченным вздохом юркнула в подъезд и взлетела вверх по лестнице.
Перед дверью на секунду заколебалась. Ключ от квартиры уже был у меня в руке, но все же, движимая внезапно проснувшейся предусмотрительностью, я надавила на кнопку звонка.
И за дверью раздался озабоченный женский голос:
— Иду, иду!
Я торопливо спрятала ключ в карман и откинула вуаль. Конечно, стоило бы снять шляпу, но стоять с ней в руках мне тоже как-то не улыбалось.
Дверь распахнулась, и я увидела тетеньку лет пятидесяти. Она вытирала руки передником в крупный горошек и улыбалась кому-то у себя за спиной.
— Здрасте! — сказала я растерянно.
Присутствие этой тетеньки в Оксаниной квартире совершенно не вписывалось в мои планы.
И тут женщина в переднике увидела мою шляпу.
Улыбка исчезла с ее лица, как будто ее стерли мокрой тряпкой. Она попятилась и проговорила:
— Мы... милостыню не подаем... и с сектантами не разговариваем... и религиозную литературу не покупаем...
— Я — совсем по другому поводу! — торопливо успокоила я ее, приветливо улыбаясь и не давая закрыть дверь. — Вы, наверное, Оксаночкина родственница?
— Родная тетя, — настороженно отозвалась женщина. — Все по закону! А вы кто будете и почему интересуетесь?
— Не беспокойтесь! — я улыбнулась еще лучезарнее и осторожно протиснулась в прихожую. — Я с Оксаночкиной работы...
— Ах, с работы! — тетка скроила постную физиономию. — Такая трагедия, такая трагедия!
— Ужасная трагедия! — поддержала я, резко погрустнев.
— Ужасная! — тетка не знала, что еще сказать, и пошла по второму кругу. — Ужасная трагедия! А вам что, собственно, нужно?
— Да вот вы знаете, — начала я импровизировать, — Оксаночка у нас на работе занималась... одной программой, и мне ее поручили закончить, так вот я хотела посмотреть, не осталось ли у нее каких-то записей... может быть, в компьютере...
— В компьютере? — удивленно переспросила Оксанина безутешная тетка. — Так ведь уже приходил с работы один мужчина, такой обаятельный... он все забрал, и компьютер, и остальное все...
— Это, наверное, начальник сектора, Валентин Анатольевич, — пробормотала я, снова с трудом выдав улыбку. — Надо же, забрал, а мне не сказал!
— Ну, вы пока проходите на кухню, — смилостивилась женщина. — Подождите, я погляжу, может быть, еще что-то осталось...
Я направилась на кухню, не спрашивая, где это, но хозяйка не обратила на это внимания. Впрочем, может, я бывала здесь у Оксаны...
Однако, как только я заглянула на кухню, у меня потемнело в глазах.
Там, за столом, накрытым уютной скатеркой в розовую клетку, с самым благодушным видом перед огромной чашкой чая сидел невзрачный щуплый мужичок в полосатой рубашке.
Тот самый мужичок, который вчера следил за мной на улице. И рубашку не поменял, паразит!
Так вот кому улыбалась Оксанина тетка, когда открыла мне дверь!
Мерзкий тип понадеялся, что я непременно приду сюда, втерся в доверие к новой хозяйке, небось починил ей какой-нибудь кран и забил пару гвоздей, и теперь поджидает меня за чашкой чая! И тут такой подарочек — я собственной персоной, да еще в шляпе!
