Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
– Вот что: Микки занимал денег у синдиката, и расплачиваться ему приходится доходами от этих автоматов – оттого-то и не спешит их убирать. Он понимает, что это рискованно – значит, на авось.
– Ну-ну – «Микки – крепкий орешек. У таких всегда получается».
– Я не отказываюсь от своих слов.
– А ничего, что министром юстиции станет Боб Гал-лодет по прозвищу Газовая Камера? Думаешь, он станет выдавать лицензию Микки Коэну!
Злобно: «Прикинь, я понял – ты пришел сюда не из-за Микки».
Мокро, скользко – «космический корабль» заваливается на бок; алканавты свистят и улюлюкают. «Надеюсь, ваш фильмец окупится».
– Микки тоже на это надеется. Эй, ты куда?
– В Линвуд.
– Ага, с шикарным блондинистым полицейским громилой.
– Скажу брату – вот, поди, ревновать-то будет. Адреналин – дождь только усилил его прилив.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Линвуд – дождь, ветер; улицы – крест-накрест или по диагонали. Темно – почти ничего не видно. Угол Ави-эйшн и Гибискус – тот самый таксофон.
Замогильный хохот – телефонные шуточки Джека.
– Он сам подох или ему помогли? Прошу, позволь мне реабилитироваться. Как насчет Уэллса Нунана за те же десять штук?
Оштукатуренные здания – не первой свежести: пустующие бунгало. Спиндрифт – квартал с номерами на 4900 – принялся считать.
24, 38, 74, 4980 – двухъярусный оштукатуренный дом – пустующий.
В одной из квартир горит свет – нижний этаж, налево; дверь открыта.
Я вошел.
Заброшенная гостиная – паутина, пыльный пол; преспокойно поджидающий меня Джонни Школьник.
Без пиджака, кобура – пуста: мол, мне можно доверять.
Да пошел ты со своим доверием – посмотрим на твои руки.
– Скорбишь по Джуниору, Джонни?
– Что вам известно обо мне и Стеммонсе?
– Я знаю, что это он заставил тебя ограбить склад. И я знаю, что все прочее не имеет значения.
«Прочее» заставило его заморгать. В десяти футах от меня – слежу за его руками.
– У него и на вас кое-что было. Некоторых людей он терпеть не мог и собирал компроматы, чтобы потом поквитаться с ними.
– Мы можем договориться. Мне плевать на ограбление склада.
– Вы и половины не знаете. – Безуууумный блеск в глазах.
Шаги за моей спиной.
Кто-то скрутил мои руки, зажал мне рот. Удушье. Тот же самый «кто-то» закатал мне рукав – и что-то вколол…
Меня ведут – я ощущаю движение воздуха и слабо различаю какой-то туннель – стены – сплошное зеркало. От самого паха вверх – щекотная дрожь и сухое тепло.
Боковые двери, чьи-то ботинки, широкие штанины.
Локоть потянуло вниз – ботинки заскребли по бетону, направо —
Открылась какая-то дверь – теплый воздух, свет. Зеркальные стены, совсем близко – какая-то решетчатая тень. Кто-то повалил меня на пол ничком.
Надо мной – свет, расплывчатый, как снежная пелена.
Щелк-щелк – щелчок цилиндра, вроде того что бывает в кинокамере на колесиках, подо мной – белая вощеная бумага.
Рывком поднимают меня.
Заклеивают глаза клейкой лентой – липкая слепота.
Кто-то ударил меня.
Кто-то ткнул меня.
Кто-то обжег меня – горячие, холодные иголочки по всей шее.
Уже не так щекотно – снова сухое тепло, никакой щекотной дрожи.
Кто-то отодрал клейкую ленту; в моих глазах – липкая красная кровь.
Щелк-щелк – цилиндр.
Снова я очутился на белой вощеной бумаге. В правую руку мне сунули что-то тяжелое и блестящее: МОЙ сувенирный самурайский меч.
Меня толкнули, и тут я что-то увидел:
Голого Джонни Дьюхеймела с МОИМ револьвером в руке.
Снова ожоги – горячо – холодно; шея и руки.
Ожоги противно саднят – Джонни становится на колени, смотрит на меня остекленелым взглядом, язвительно так – голубыми раскосыми глазами.
Достать его, порезать его – отчаянно размахиваю мечом, промахиваюсь.
Джонни покачивается – судорожно пытаясь достать меня двумя руками.
Промах, удар, снова промах – разорванная бледная кожа, кровь заливает татуировки. Удар – раз, два – отрезанная рука, кровь из пустой глазницы. Джонни нараспев бормочет что-то по-японски, глядя на меня голубыми раскосыми глазами.
Промах, опять промах – японец Джонни на полу в жутких конвульсиях. Поле зрения – татуировка на груди – разрезать ее, разрезать его…
Промах, еще промах – обрывки вощеной бумаги.
Удар, рывок – лопаются позвонки; снова рывок – на себя – ВСЕ красное.
Задыхаюсь – внезапно куда-то подевался весь воздух – во рту кровь.
Мне что-то вкололи – снова стало щекотно и от паха и выше разлилось сухое тепло.
Последняя мысль: так вот что это жжется – огнемет; японец сдался.
Сухая, непроглядная, качающаяся темень. Где-то в отдалении – тик-так – часы; я принимаюсь считать секунды. Шесть тысяч – и понеслось – десять тысяч четыреста.
Туда-сюда снуют япошки, голоса:
Мег: папочка никогда не трогал меня – не убивай его, Дэвид. Вуайерист: папа, папа. Люсиль: он – мой папа.
Япошки атакуют Черный город. Тик-так: четырнадцать тысяч секунд – или около того
Сухая теплая темень.
Размытые картинки: те же серые решетчатые тени, ботинки.
Мелькают, мелькают отражения в стенных зеркалах: это все япошки. Попытался помахать рукой – глупец! – твои руки связаны.
Стул – и я накрепко привязан к нему.
Шуршание работающего кинопроектора.
Белый свет, белый экран.
Киношка – папа и Мег? – не позволяй ему лапать ее!
Я рванулся – тщетно – липкая лента крепко держала меня.
Белый экран.
Кадр номер один:
Обнаженный Джонни Дьюхеймел.
Кадр номер два:
Дейв Клайн размахивает мечом.
Крупный план: рукоятка меча: СРЖ. Д. – Д. КЛАЙН, МОРСКАЯ ПЕХОТА США, САЙПАН, 14. 07. 43.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
