Он врезался в меня левым углом железной морды. Я сразупрестала понимать, есть ли у меня ноги. Когда я летела, они болтались как немои. Руки были целы. И я машинально вцепилась ими в живот. Опасаясь, что кишкивывалятся наружу. Рукам было мокро. Промелькнула мысль – хорошо, что на мнекофта плотная и я наверняка не знаю, лопнула ли кожа. Казалось страшнее всегодотронуться рукой до склизлых болтающихся кишок. Потом голова ударилась обо что‑тотвердое. Наверное, на секунду сознание потеряло меня. Потому что очнулась я,уже падая вниз. Снова ударилась. Об асфальт. Хрустнуло плечо, потом ребра, истало так больно, что слезы брызнули из глаз. И все это время я крепкоприжимала руки к животу. Надеясь из последних сил, что мои внутренности невыплеснуло наружу. Понимая, что моя шея как‑то неестественно вывернута, яуспела посмотреть на ноги. Вроде как не оторвались.
А потом умерла.
* * *
Тем временем кто‑то что‑то делал, ну и насратьна них три кучи. Особенно на Дочечку.
А Кирилл прождал несколько часов и, понимая, что случилосьчто‑то непоправимое, попытался ползти в направлении ухода Стаси. У негоплохо получалось. Было больно и неудобно. Хотелось оторвать сломанную ногу. Нокогда он заметил первый клочок бумаги, то решительно двинулся вперед. Опираясьна палку и хватаясь за мокрые стволы деревьев.
Какая она молодчина. Теперь мы ни за что не потеряем другдруга. Он усмехнулся. Кто‑то из сказки сыпал зерна, а нас спасеттуалетная бумага. Время от клочка до клочка становилось все длиннее.
Он заметно устал. Он буквально обессилел. Лежал, глядя нанебо сквозь ветки деревьев, и успокаивал себя, что Стася наверняка ждет помощина дороге. Просто эти гады не остановились. Он точно слышал звук машины. Стасяумница, абы кого останавливать не станет. Наверное, попробует затормозитьдальнобойщика. Они классные. Никогда не откажут в помощи.
Потом он снова пошел. Точнее, прыгал от дерева к дереву,хватаясь за них обеими руками. Палка осталась валяться. Она уже не нужна. Ещечуть‑чуть, и лес кончится.
Потом ему стало плохо. Он пожевал еловых иголок. Тошнотапрошла, но не совсем.
Он во второй раз услышал звук проезжающей машины. И понял,что дорога совсем рядом. Вот белеет еще один обрывок бумаги. Прицеплен на коре сосны.Стася не может быть далеко. Она где‑то здесь. Просто темно, и он ее покане видит.
Он попробовал закричать, позвать ее. Но голоса не было.Пришлось снова отпить глоток.
Так всю воду выжру, а она тоже пить хочет.
Позвал: «Стася!»
Визг тормозов. Буквально в десятке шагов остановиласьмашина. «Стася!»
Почему она меня не слышит? Ведь это она тормознула этумашину.
Начался кустарник, на который не опереться. Пришлось ползти.Потом кусты кончились. Началось открытое место. Песчаная обочина. В темнотефары машин. Трех или четырех. Какие‑то люди размахивают руками. Истеричногалдят в мобильники.
– Смотрите, пацан какой‑то. Парень, ты откуда?
– Да помогите же ему! – закричала какая‑тонасмерть испуганная женщина.
