Ну, насколько я понял, маг больше не представляет опасности, — я сделал вид, что неверно понял его намек.
— Да, но… — Баталов замялся.
Понятно, что вид пойманного сейчас не самый приятный, после их беседы. Но меня удивило, что Роман Степанович вообще задумался, а не сразу же отказался. Наверняка преступник официально нигде не пройдет. Так что просьба моя переходила за границы государственных тайн. И я ожидал мгновенного отказа.
А вот это уже было опасно. Доверие такого человека могло стоить слишком дорого.
Нет, однозначно нужно быть осторожнее с добрыми делами.
— Я попробую это устроить, — наконец сказал Баталов. — Возможно, вам удастся узнать от него что-то новое. Чем чёрт не шутит. Хорошо, Александр Лукич.
Вот и славно, увижу темного лично и там будет понятно.
Светских бесед мы вести не стали. Менталист быстро попрощался и ушел, оставив меня в раздумьях.
Скорее всего во мне просто говорило небольшое разочарование. Такой хитрый изворотливый и умный враг, и такой конец. Но на каждого хитрого всегда найдется хитрее, переоценивать себя тоже может быть вредно.
Возможно, Варлам и правда был не готов к отпору и ловушке.
Всех его сообщников тоже взяли. Как я и предполагал, среди них оказалась стихийник первого ранга. Когда-то выгнанный с имперской службы с позором за злоупотребление положением. В общем, тоже обиженный.
Да и прочие подобрались под стать.
Короче говоря, обезвредили всю банду, но облегчения это отчего-то не приносило. Конечно я был рад, но какое-то смутное чувство недосказанности всё равно не отпускало.
Ладно, встречусь с темным магом и пройдет. Просто картина до конца мне лично была не ясна.
Я выбросил пока это из головы. Работа сделана! Теперь отдыхать.
Точнее, сначала императорский бал…
— Что, дурные новости, граф? — в дом зашел адмирал и увидел моё мрачное лицо.
— Нет, Григорий Иванович, новости отличные. Всё завершилось как нельзя лучше. Но скоро бал…
— И что же в том плохого? — рассмеялся Волоков. — Вот уж диво, молодой аристократ и не жаждет попасть ко двору? Не говорите только, что вам не нравятся подобные мероприятия.
Польза в них была, но вот мне в ней надобности не было. Впрочем, сделать это для деда было достаточно веской причиной. Я встряхнул головой и улыбнулся:
— Не скажу. Ну что, ваше сиятельство, теперь ваш маяк стал одним из самых надежных в империи, без приукрас и ложной скромности. Пожалуй, это дело на сём завершено.
— Это? — с интересом спросил адмирал.
— Есть ещё одно, весьма приятное, как по мне. «Морской чёрт», Григорий Иванович! — рассмеялся на его непонимание и легкую опаску.
— Уф, граф, право заставили вы меня понервничать. Признаюсь, мне последние дни понравились. Но я всё же понял, слишком уж стар для такого количества приключений. Кстати, благодарю вас за это, мне-то казалось, что я тут совсем заскучал. Но знаете, огород, козы и маяк — мне милее морских сражений. Да и ваша идея с рестораном…
Он взглянул в окно, где была видна башня, уходящая высоко вверх.
— Насчет названия. Мне пришло в голову кое-что получше, как мне кажется.
— Что же?
— «Маяк надежды», — с какой-то гордостью и теплом в голосе сказал адмирал.
Я покивал, звучало это действительно внушительнее «чёрта».
— Мне нравится, — согласился я.
Я без промедления связался с Емельяновым и договорился, что бригадир приедет в скором времени для обсуждения постройки ресторана. В том, что он станет знаменитым, я не сомневался. С кулинарными талантами графа других вариантов и не могло быть.
Мы с Волковым договорились участвовать поровну во всех затратах. На нём была кухня и меню, а я со своей стороны пообещал заморских сладостей. Думаю, визирь не откажется стать поставщиком.
Ударив по рукам, мы расстались. Адмирал отправился в банк, а я наконец-то домой.
* * *
Но, как бы я ни соскучился по особняку и домашним, отдыха в ближайшие дни не предвиделось. Пусть и приятные, но заботы, захватили меня сразу же. Большая часть средств, поступившая от графа Волкова, была пущена в дело.
Весомая часть ушла на строительство флигеля. Емельянов нанял дополнительных работников, чтобы ускорить стройку. Ещё часть отправилась на фундамент новой лаборатории. Тут спешка была неуместна — землю предстояло основательно подготовить, чтобы та выдержала серьёзную магическую нагрузку.
Собственно, этим я занимался почти целыми днями.
К тому же нужно было пополнить запасы накопителей, которые я опустошил полностью. Батист был безумно рад и даже прислал в подарок какую-то безделушку, как любимому клиенту.
Довольно страшная статуя в виде лягушки со стрелой в лапах была установлена у пруда, но подальше от глаз. Кажется, он распугала своих живых сородичей. По крайней мере обитатели водоема долго не подавали голоса.
Тётушка, несмотря на постоянную занятость в виде покупок сотого по счету гардероба, находила время бродить за мной со странным видом. Прямо как из той байки про заморскую зверушку, варана. Который сначала кусает, а потом с грустным видом ходит за жертвой в ожидании её смерти.
Графиня Вознесенская явно также ожидала моей гибели от выдуманного проклятья, но пока никаких действий по ускорению процесса не предпринимала. Я проверил, довольно бесцеремонно вторгнувшись в её разум.
Призраки, помимо охраны, активно занялись развлечением детворы. Но к вечерним сказкам в павильоне добавились утренние уроки по грамоте, счету и прочим наукам.
Приютские тоже пропадали на учебе, каждый на своей.
Патриарх и вовсе практически поселился у Варягиной, с ним у меня случился лишь один короткий разговор о кладе, спрятанном призраком. Я посоветовал деду прогуляться по парку графини и обратить внимание на приметный камень.
Лука Иванович намек понял и откуда у меня такие сведения спрашивать не стал. Только осторожно поинтересовался:
— Саша, скажи мне откровенно — ты не ввязался во что-то опасное?
— Ни в коем случае, — заверил его я. — Поверь, я предельно осмотрителен.
Не то чтобы он поверил, но успокоился. Скорее доверял мне, чем безопасности моих занятий. Вообще я очень уважал его умение не лезть в чужие дела. Редкое качество и очень ценное.
За них с графиней я был отдельно счастлив. Видеть патриарха в таком приподнятом состоянии было прекрасно. От того старика, что встретил меня когда-то в гостиной, ничего не осталось. Он помолодел, воспрял и излучал абсолютную уверенность, как и подобало главе рода. Я был рад, что именно таким он снова предстанет в высшем свете.
Пришлось мне отлучиться и в деревню,
