всё-таки выходят ближе к двадцати, плюс минус года три-четыре.
Но это никак не отменяет того факта, что многие помолвлены уже с рождения, просто ожидают момента, когда будущий супруг встанет на ноги.
А вот легионерам, включая старшие чины, на брак нужно особое разрешение, которое не так-то просто получить. Да и смотрю я по сторонам и вижу, что мало кто его захочет получать.
Вот иду я сейчас боги знают куда, а там, в Риме, отец, возможно, уже мне пару подобрал. Смогу ли отбрехаться? Да, скорее, это им придётся искать повод, чтобы отказаться. Скорее всего, вместе с трофеями уже доставили в Рим свежую порцию слухов. И про «умри» тоже.
Я уже больше не ору на легионеров. Говорю тихонько, а они мгновенно исполняют приказы. Даже не уверен, хорошо это или плохо. Не хотелось мне на страхе власть свою строить. Считал, что авторитет в её основании понадёжнее будет. Но что уж теперь-то в сослагательном наклонении рассуждать.
В попойках в штабной палатке я до сих пор не участвую. Нет, прямого запрета, конечно нет. Но всё дело в этом страхе. Офицеры тоже меня боятся. Я пару раз пытался влиться в коллектив, но не вышло. Сидят как засватанные, даже меретрикс своих не тискают. Какое уж тут удовольствие от вечера в приятной компании.
Попрощался и свалил.
А вот отношение ко мне Домициана я не понимаю. Раз я жив ещё, наверное, не так уж его страх велик. Да и не вижу признаков его. Он просто отстранился от меня как господин от раба. Смотрит сверху вниз, а иногда и вовсе сквозь меня. Ему больше не нужны мои советы. Кажется, он решил, что досрочно обожествляется. Я, вроде, говорил, что у нас в легионе культ гения императора персонифицируется в его светлом лике?
Трахает себе Анну и смотрит на меня с превосходством. Словно я ему должен завидовать по этому поводу. Наверное, воображает себя Октавианом Августом, забирающим Ливию Друзиллу у мужа. Больной.
Но, как ни странно, на Сайлу так не смотрит. Она вообще в каком-то непонятном статусе. Вон, сидит на повозке и смотрит слепыми глазами куда-то вдаль.
Что она видит? Я много раз спрашивал её, но ответа, закрывающего все вопросы, так и не получил. Думаю, что ей доступна какая-то форма аурного зрения. Она не видит, например, цвета моих глаз, но знает, что они не такие как у остальных. Да она в принципе не оперирует понятием цвета, так как слепая от рождения. Её подбросили в храм Эпоны, а прошлая жрица приняла её, так как на то была воля богини.
Вся остальная жизнь прошла в храме. Тот мальчишка и в самом деле был её единокровным братом, и кто её родители она тоже знала (весь город знал, чья она дочка), но по формальным законам, прав на неё они не имели, так что разницы между ними и другими прихожанами не делала. Как, впрочем, и они не видели в ней никого кроме жрицы.
- Марк Габий Апиций! Богоподобный Домициан требует тебя пред светлы очи! - ко мне подбежал запыхавшийся вестовой.
Очень необычно. Давно такого не было.
- Только меня или общий сбор? - спросил я уже развернувшегося молодого мужчину.
- Мне неизвестно, - сказал, не поворачиваясь и убегая.
Я посмотрел на солнце. Высоко ещё, до привала долго.
- Спурий. Присмотри за Сайлой. Сервий - со мной.
Я спрыгнул с телеги и вприпрыжку побежал вперёд. Легион идёт, и чтобы оказаться в голове колонны мне нужно идти быстрее, чем они.
Пока я бежал, начал понимать, что колонна-то всё-таки останавливается, она растянулась и по задним рядам ещё непонятно, что голова стоит, и всё движение просто для того, чтобы уплотниться.
И каждый пришедший на место, начинает готовиться к обороне. От кого? Место относительно узкое, не долина, но судя по всему оборону строят круговую. Ерунда какая-то.
- Апиций, что ты думаешь по поводу этого, - Домициан не дал мне времени поприветствовать его.
- Приветствую тебя, божественный Домициан, - я всё-таки ввернул салют, так как чувствовал себя дискомфортно без этого. - Что ты имеешь ввиду?
Не про организацию же лагеря он меня спрашивает?
- Туда смотри, - наш легат указал кивком головы в сторону от дороги.
Я проследил взглядом в указанном направлении. Пологий склон, поросший зелёной травой, практически без цветов, упирается в отвесную скалу, у основания которой всё усыпано костями. Да и сама скала имеет характерные следы, как любой памятник или автомобиль, имевший глупость быть припаркованным под проводами.
- Птицы? Орлы? Гнездо? - я вопросительно посмотрел на Домициана. Чего он от меня хочет-то?
- Сходи-ка, проверь, - не глядя на меня приказал сын императора.
- О, богоподобный! Я не способен карабкаться по горам! - попробовал я возмутиться, но тут же пожалел. Домициан наконец-то повернулся ко мне и просверлил меня совершенно безумным взглядом:
- Может ты скажешь, что бы я сам туда слазал? Или Анну отправить с тобой?
«Было бы неплохо, если бы вы отправились вовсе без меня», - естественно, сказать такого я не могу.
Я посмотрел на скелеты у горы. Нет, тот, кто там устроил гнездо, точно не может быть обычным орлом. Тут скелеты почти целых быков валяются!
Моя рука рефлекторно коснулась мешка на поясе, где лежал пузырёк с несколькими каплями Приглашения Морса - особого яда, от которого люди не знают противоядия.
- Слушаюсь, богоподобный. Я поклонился и повернулся к хвосту колонны, который уже начал подтягиваться. Я выискивал глазами мессиан.
Помню историю одного довольно молодого парня, который рассказывал про лазанье по горам. Он вечерами развлекает историями у костра про окружающие пейзажи и сравнивал со своей деревней рядом с городом Праетут. Там, по его словам, самые высокие Апеннины.
Вон он. Очень заметен в толпе своим смуглым ликом, возвышающимся над товарищами. Не скажу, что на голову выше остальных, но где-то близко.
- Цезон! - я окликнул его и поманил жестом.
Молодой мужчина растолкал строй, гремя доспехами, и подбежал ко мне.
- Господин! - он вытянулся передо мной. Звания у меня нет, так что вот так ко мне обращаются, в гражданском стиле.
- Что нужно, чтобы мы с тобой залезли вон туда, - я указал на скалу.
- Вдвоём? - он с сомнение оценил мой рост и фигуру. Всё ещё подростковые, хоть я и окреп.
- Приказ легата. Посмеешь оспорить? - я сказал тихонько, чтобы никто не услышал.
-
