удивился он.
— Баранки гну. Есть решение совета, которым я признан наследником. Я оформил наследство, вступил в него, единственные, кто не подчинился мне, это вы, так называемые отряды самообороны Владетелей.
— Ну…. Нам же никто ничего не говорил.
— Скажи своим людям, урядник, чтобы не стреляли.
— Куда Вы, босс? — возмутился моему явному намерению выйти ближайший единорог.
— Тот, кто управляет ситуацией и хозяин положения, не выкрикивает о своём праве из щели между брёвен.
Пока майора, способного меня остановить, в сознании не было, одёрнул свой совсем не парадный наряд и направился к двери.
— Я иду, Анастас. Но только если вы меня подстрелите, то мои бойцы отступят и взорвут портал, а вы окажетесь по эту сторону навсегда, ну то есть это будет недолго, а столько, сколько нужно чтобы истаяли ваши артефакты и кончилась провизия. Фактически вы уже наши пленники, осталось только поговорить.
Глава 24
Чай, махорка, колбаса
— Поговорить — это можно! — он стоял, показывая пустые руки и вроде как помахал остальным своим, чтобы не стреляли.
Я вышел, подобрал какой-то ящик и сел напротив него. Он зеркально скопировал мои действия и тоже подобрал ящик.
— Знаешь, Анастас, что такое оказаться в нужное время в нужном месте?
— Знамо дело, неизвестный мне барин, я ж по такой поговорке как-то возле незапертой двери склада оказался, за что и получил свой первый срок.
— Бывает и так, — не стал спорить я. — А зовут меня Аркадий Ефимович. Слышал про такого?
Он задумался на пару секунд, затем понятливо кивнул:
— Значица вышло, что прежний барин на Вас зуб имел, а тепереча Вы заместо него?
— Выходит, что так.
— И ишшо выходит, что нам всем надыть Вам присягнуть и служить, как прежде, — с хитрецой убеждённо продолжил он, причём последние слова говорил громко, чтобы его услышали остальные.
С точки зрения значительного уменьшения вероятности случайного выстрела это была хорошая мысль.
— Выходит, что так. Давай начнём с чего, урядник. Я твой граф и то, что вы вступили в переговоры с лжевладетелями Хомяковыми, мне совсем не нравится. Знаешь, как это называется?
— Неверно истолковали ситуацию? Не разобрались маненько? Чутка ошиблись? Как дети малые?
— Это называется — измена, Анастас.
Он покаянно вздохнул и повесил голову.
— Но это не значит, что я так просто вас всех перестреляю.
— Ужо хлеб, хотя и у нас есть, чем ответить. А што ж Вы от нас хотитя?
— Давай представим себе, Анастас, что не было многочисленных попыток меня убить. Не было сговора с Хомяковым.
— Во, начнём с чистого листа?
— Гипотетически. Как бы я вступил в командование вами?
— Ну… Мы бы построились по взводам, доложились и дали присягу. Так же, повзводно. Ну, премию бы конешна выпросили, чтобы отметить пришествие молодого барина.
— Вечно всё в деньги упирается. Сколько вас тут, на Изнанке?
— Тридцать один. Часть перебросили в третий взвод. С утра было, это если считать тех, кто в портальном остроге.
— А первый взвод где? Особняк же заперт и заблокирован.
— Кто-то по полям как зайцы, кто-то в лагере. А кто и вовсе убёг.
— А пленников-степняков тут сколько?
— Этих почти двести, живут в четырёх бараках.
— Да уж, нам понадобятся много медиков. Ладно.
— Так што, мы ужо начинаем служить Вам?
— И да, и нет. Вы, в сущности, все люди служивые, хотя каждый первый уголовник.
— Знаете, видать, наши истории.
— Не в деталях, но понятно, что вы не можете бежать в степь, не можете бежать в империю.
— Рад, что Вы нас понимаете и поможете.
— В некотором роде. Есть для вас отличный компромиссный вариант.
— Что там за вариант?
— Вам понравится. Но всех офицеров я для начала разжалую. Тебя назначаю сотником этой роты и моим доверенным лицом. Именно это я и называю оказаться в нужном месте.
— Значица и на моей улице праздник, — ухмыльнулся недоверчиво Анастас.
— А тебя примут?
— В этом отряде да, мы тут как одна семья, сплошь сироты, самую трудную лямку тянем. Но среди офицеров будут парочка тех, кому это не пондравится.
— Давай по порядку. Собирай всех. Оружие в ножны, в кобуры и так далее, спецподразделение юстиции пока что острог будет контролировать. Ваши вещи, личные, кстати, тут же?
— Дык, у нас свой барак, а што? Зачем Вы спрашиваете?
— Ну, есть причина. Собирай своих, кто ранен — забинтуем. Кто убит, закопаем.
* * *
— Што дарить будем? Небось, чайный сервиз? — с интересом сопел над ухом сотник.
— Какой, к лешему, сервиз? Он каган, а не тёща.
Пока Анастас отвлекал меня дурацким вопросом, я купил чай себе и моему новому сотнику, а к чаю по посыпанной сахаром булочке. Как таковая булочка меня не интересовала, зато я здорово нуждался в том, чтобы заткнуть его говорливый рот.
Мы были на вокзале и происходила, как в первом в моём мире фильме, процедура «прибытие поезда».
А дел между тем полон рот.
Анастас шумно пил чай, громко прихлёбывая, чавкая булкой и ошарашенно озираясь по сторонам, я же смотрел в направлении выхода с перрона.
Из вагонов начали выходить первые, самые нетерпеливые пассажиры. Потом более терпеливые, например, два неопределённого возраста хмыря, каждый из которых нёс по чемодану.
Где-то позади хмырей, держа в руке букет полевых цветов, щёгольски топал Ключ, одетый в приличный гражданский костюм. Собственно, у него единственного из единорогов был костюм.
Хмыри протиснулись к выходу, спуску по длинной лестнице.
Здоровенный перемазанный грязью попрошайка на секунду заступил им путь, но потом сам же отпрянул назад.
Они смерили его презрительный взглядом.
— Так што дарить будем, Ваша светлость? — назойливо бубнил у меня под ухом Анастас.
— Тихо, — шикнул я на него и протянул ему свою булочку.
Между тем хмыри двигались по единственному выходу в город, мимо многочисленных мелких торговцев. После кованной арки стояло некоторое количество извозчиков, несгибаемой братии, которые предлагали свои услуги в районе вокзала и брали традиционно втрое дороже, чем общегородские извозчики, но чужаков в свою профессию не пускали.
В связи с этим пришлось сделать звонок на Чёрный рынок и объяснить ситуацию.
Среди извозчиков стояли двое в чёрных поношенных одеждах, которые провожали проходящих путников пренебрежительными взглядами, а
