— Проводи девочку, — распоряжается сценарист Ма.
Грубее, чем это допустимо.
Так меня выставляют за дверь. Где ко мне тут же устремляется мама.
— А-Ли, ты в порядке? — осматривает меня так, будто меня там кто-то мог реально травмировать.
В теории, я бы не хотела новой встречи с сопровождением звездочки, с ее рыбоглазыми охранниками. Но это такое… Не будет же Сюли посылать телохранителей, чтобы проучили ее соперницу?
— Не молчи, А-Ли, — родительница сама не своя. — Ты расстроена? Тебя обидели? Эй, вы заверяли, что с моей дочерью все будет хорошо!
В стороне икнула, побледнела и попыталась слиться со стенкой младшая Чу.
— Я в порядке, мам, — улыбаюсь. — Хочется пи-пи.
Еще не хватало, чтобы она за меня волновалась. Объяснение моей задумчивой рожицы не ахти, но сойдет по сельской… да и по городской местности, если речь о Китае.
Мать облегченно вздыхает, берет за ручку и ведет к местным фарфоровым «достопримечательностям». К комнатке с кабинками и унитазами. И с двойной раковиной под зеркалами напротив кабинок.
Дела приходится делать по-честному, да еще и под приглядом. Лин Мэйхуа не готова расставаться со мной ни на миг, даже в столь деликатный момент.
— Ай, ты слышала, что сказал Ся?
— Нет, я выполняла поручение…
— Ничего, сейчас расскажу!
— Говори скорей, мне надо бежать.
Две пары туфель у раковин, что зашли уже после нас, внезапно обрели голоса. Так-так-так… Удача, ты ли это? Может, не торопиться с процессом, тоже послушать?
— Ся помогал на прослушивании.
— Том, где детки?
Мать начинает разворачиваться к двери. Лицо возмущенное. Тяну за рукав. Что же сегодня так сложно всё, а?
— Да, малышки совсем. Им давали сценарий. Смотрели, как себя поведут в непонятной ситуации. Потом на бедного Ся кричала кастинг-директор Цзя.
— Ай-ё, сложно ему. Кричат ни за что.
— Это работа. Госпожа Цзя требовала от Ся, чтобы он немедленно сказал ребенку, что надо делать. Смотрели, как быстро детка поймет указания.
— Так, и что дальше? Побыстрее, мне правда пора бежать. Иначе орать будут уже на меня.
— Первой девочке Ся объяснял сценку целых пять минут. Вторая поняла прямо сразу. А третья, ты не поверишь!
— В наказание от начальства за задержку? Поверю!
— Ай, могу не рассказывать.
— Нет уж. Я столько времени потеряла. Договаривай.
— Третья — прочитала сценарий.
Невнятное мычание прикрыло мой хмык. Но не спасло от выразительного взгляда моей мамочки.
— А они прямо детки? Детский сад?
— Самой старшей два с половиной года. Младшей год и десять.
— Погоди. А какая из них?..
— Младшая.
— О!
Звук открываемой двери не дал дослушать продолжение многообещающего: «О». А ведь там могла быть — о! — ода моим талантам и достижениям.
— Это так ты выполняешь мои поручения? — третий, дико неприятный голос.
Одна бывшая начальница меня-прошлой обладала похожим.
— Мы уже уходим, старшая! — два голоса, быстрый цокот по кафелю.
На всякий случай жду, пока прихлопнут дверь в соседнюю кабинку, и только потом спускаюсь с трона… В смысле, с унитаза. Мать глядит вопросительно, но не упирается, молча идет за мной.
— Прости, мам, — говорю уже вне киностудии.
— А-Ли? — недоумение в голосе мамы.
Рассказываю урезанную версию событий. Где я просто узнала буковки и не смогла не проявить себя. Параллельно вспоминаю, как кое-кто намеревался на голубом (нынче карем) глазу не выпендриваться и не выделяться. Теперь уже поезд ушел, поздно посыпать голову пеплом.
Ну и про то, что на совместном прослушивании с другой девочкой я на нее зло посмотрела, тоже признаюсь. Лучше я скажу, чем это каким-то образом однажды всплывет.
— Это как тогда с мальчиками? — сходу подсекает мудрая китайская женщина. — В студии при Академии?
— Примерно, — и покаянный взгляд в тротуар.
— И они тебя не взяли немедленно на роль? — удивляет меня Мэйхуа. — Странно, режиссер Ян показался мне разумным человеком.
Пожимаю плечами. Мне кажется, что не стоит еще больше удивлять родительницу моими измышлениями о фракциях и протекциях, а также конфликте интересов внутри отдельно взятой киностудии.
— Если они соображают, то позвонят, — убедительно говорит мать. — И сами попросят вернуться.
Вера Лин Мэйхуа в свою (ли?) дочь поражает.
Видимо, чтобы отвлечь малютку от мыслей по поводу неудачи, предки задумали поход в парк. Вообще-то они его мне давно обещали, батя даже выходной один под него выделил. Но всё ждали чего-то. И дождались: последней недели марта.
Направились мы в парк Юйюаньтань. Там мы уже гуляли в прошлом году, и там же несколько лет назад познакомились родители. Только в то наше августовское посещение народу было немного. Скорее всего, дело было в погоде, в тот день шел дождь.
Нынче же… Первое сравнение: негде яблоку упасть. Столько в парке было китайцев. И не то, что яблоку: яблоневому лепестку местечка, чтобы проскользнуть на землю или парковую дорожку, не хватило бы. Парк, который я помнила приятно-зеленым, весь раскрасился розовым, белым и красным. Тысячи деревьев в цвету. Разом. И еще больше посетителей…
Я, кажется, как и коренные жители Поднебесной, прокачиваю пассивное умение «игнор толпы». У этого умения на высшем уровне открывается бонусное свойство: жэнао[1]. Это про удовольствие, радость и волнение от того, что много людей собираются вместе и шумно что-то празднуют, наводят суматоху и прочий кипиш.
Мне пока что далеко до такого продвинутого умения, но «глушить» шум толпы в сознании я уже научилась. Опять же, это была не суровая давка, не паническое массовое бегство от пожара или другой беды. Сотни веселых и улыбчивых людей, многие из них наряжены. Есть и традиционные одеяния, особенно много я вижу
