не придумаешь спьяну, господин ректор! Ведь понятно, что никакая иллюзорная справедливость не лечит и не отменяет вину!
Ловко!.. Ильга действительно была влюблена. Но, не в Дастона же? Так Нел и не сказала этого! А то, что предложения встали рядом, и кто-то что-то подумал!.. И как ловко она в конце указала на то, что виновные тут вовсе не они, несчастные девы, раздавленные вероломством мужчин, а эти самые мужчины. Попробуй теперь обвини её!
Элвин снова усмехнулся. А Нел продолжила покаянно:
— Это, конечно, не оправдывает нас. И то, в какие формы это всё вылилось… Мы пришли в ужас, когда на следующее утро вспомнили всё. Оказывается в каждом из нас живёт тёмное начало: жестокое и безжалостное…
— А вот теперь угроза Дастону и другим. И концовка?.. Ну, же, Нел?
Элвин словно считывал Нел и не ошибся. Закончила она крайне сокрушённо:
— Я безмерно сожалею, господин ректор! И готова понести наказание!
Вот опять!.. Конечно, сожалеет. Но, уж точно не о своей шалости. Скорее о том, что не может придушить Дастона своими руками!
* * *
Элвин сделал приличествующую моменту паузу, и продолжил разбирательство дальше. Укоризненно:
— Адептка Тал, прежде чем выносить какие-либо суждения о поступке вашем и ваших подруг, давайте спросим у, так сказать, пострадавшей стороны. Что думают они о вашей выходке?.. Адепт Варнер, идите-ка поближе и скажите, есть ли у вас претензии к "шутницам"?
Недоброжелатели ректора глухо заворчали. Выставлять на всеобщее обозрение аристократов, которых оскорбили, и требовать, чтобы они обвинили кого-то? Бред!.. Конечно, они будут молчать. Из гордости, по меньшей мере. А значит, ректор покрывает нарушительниц!
Варнер превзошёл даже их ожидания. Он не просто не обвинил. Он, можно сказать, обнажился прилюдно! Был смертельно бледным и выразился предельно откровенно:
— Я, господин ректор, не просто не обвиняю их. Я перед всеми признаю, что в том, что случилось с Ильгой Вардис есть моя вина. Если бы хоть что-то можно было бы этим поправить, я покончил бы с собой любым способом из тех, что демонстрировал мой двойник… К несчастью, адептка Тал права, сожаления ничего не меняют и не исцеляют…
Зал сдавленно ахнул. Элвин глянул на парня с искренней симпатией и сочувствием и мягко возразил, будто были они наедине, где-нибудь около камина, а не в зале битком набитом народом:
— А вот это не так, мой юный друг. Старое нельзя вернуть. Но новое, настоящее новое, бывает даже лучше. Ведь мы становимся мудрее и уже умеем ценить те вещи, что не понимали раньше… Не унывай. Иди вперёд. Без страха.
Варнер на последних словах ректора вскинул голову и напряжённо всмотрелся в лицо ректора. Медленно кивнул…
А Элвин продолжил срежиссированный им спектакль. Вызвал антипода страдающего влюблённого:
— Адепт Дастон, прошу вас. Выскажите свои претензии к поведению любой из этих девушек.
Дастон вышел. Как обычно, высокомерный и отстранённый. Не поймёшь, что за шахматную партию разыгрывает он у себя там, в голове. Не торопился. Окинул каждую из нарушительниц неторопливым взглядом, поднял брови:
— Господин ректор, я не выдвигал никаких обвинений.
— А будете? — как-то азартно уточнил Элвин.
Холодная улыбка в ответ:
— С чего бы?.. Имя моего рода не было названо. А кто и на кого был похож в том милом представлении… Об этом пусть каждый судит сам… Я не вижу в том, что случилось ничего, кроме невинной шалости. А если у кого-то из дам есть претензии ко мне, то я готов их выслушать и обсудить. Лично. В любое время…
Многие передёрнулись. Он угрожает студенткам прямо перед ректором! Элвин, однако, сделал вид, что не заметил намёк и обратился к следующему "пострадавшему":
— Декан Лавиль, боюсь вы уже дважды пострадали от шуток адептки Тал. Я говорю об этом так прямо потому, что это ни для кого не секрет…
Лавиль выступил вперёд:
— Как и то, что я несколько… Ветреный по натуре!
Лекарь ослепительно улыбнулся ректору и всем собравшимся. Зал облегчённо выдохнул смехом. Вот человек, который никогда не теряет присутствия духа и чувства юмора! Градус влюблённости студенток академии в Лавиля, в очередной раз, начал стремительно расти, приближаясь к каким-то критическим показателям. Лавиль тряхнул волосами так, что они зазолотились на солнце. Многие девушки натурально зависли, а он закончил бархатным голосом:
— Женщины правят миром, считаю я. И если то, что мы видели… Если такова их воля, что ж… Я всегда рад услужить!..
По залу прокатилось плохо сдерживаемое, восторженное "ах". Лавиль ещё раз улыбнулся и практически все присутствующие женщины, от юных девушек до старушек, посмотрели на него с обожанием и улыбнулись в ответ. Кроме четверых нарушительниц. Они глядели настороженно. А в холодной улыбке Нелли Тал пряталась ещё и брезгливость.
Глава 30
Замечательно, что вы способны быть таким великодушным, мой друг! Прошу, однако, уточнить, декан Лавиль, для соблюдения формы собрания, есть ли у вас претензии к нарушительницам?
Элвин не отставал. Лавиль тоже бросил шутки. Ответил серьёзно:
— Простите, господин ректор, но скорее я должен спросить у этих милых дам, да и у остальных тоже, нарушал ли я когда-нибудь кодекс преподавателя в отношении хотя бы одной студентки академии?
Зал притих. Все знали, что Лавиль был безупречен, в этом смысле. Он не кокетничал, не поглядывал на хорошеньких студенток, не сулил им оценки взамен "улыбки", как позволяли себе некоторые другие. Мало того, он неустанно отшучивался и отбивался от признаний разной степени откровенности. И был прекрасным преподавателем, очень умным и справедливым. То, что началось, как шутка, выглядело сейчас, как навет. И перестало быть смешным.
Подруги Нелли Тал пристыженно опустили голову под его ставшим строгим взглядом. Сама она стояла так же ровно, смотрела так же прямо. Презрительная брезгливость, что почудилась ему раньше, стала ещё более явной. И он мог только поздравить себя с тем, что не пошёл на поводу у своих странных желаний, и не позволил себе с этой адепткой ничего.
Правила пишут всё-таки не просто так. И среди нормальных девушек
