Около двух часов ночи Джейк отметил, что Мелиссы все еще нет, и решил зайти в Интернет.
И вновь его поразило странное несоответствие между жизнью Марло, его работами и историей с ересью и убийством. Никто из Звездной палаты не подумал проверить (впрочем, это не входило в их интересы) истинную религиозность Марло и его философские взгляды, которые звучали в его пьесах, как красноречиво показала Мелисса. В качестве новых доказательств Джейк нашел работу профессора английской литературы университета штата Индиана по имени Рой Баттенхаус о религиозном содержании творчества Марло. Баттенхаус энергично поддерживал мысль, к которой пришли Джейк и Мелисса: Кит не мог быть атеистом.
Как выразился Баттенхаус: «В показаниях (Бейнса и Кида) нарисован богохульствующий и отчаянный тип, которого трудно связать с Марло, изучавшего богословие в Кембридже и чью верность религии ее величества подтвердил Тайный совет». Пытаясь нанести удар Марло обеими сторонами меча, Бейнс заявил о приверженности Кита к католицизму, повторив обвинения против него, которые были отвергнуты в Кембридже. Баттенхаус писал, что если Марло и говорил что-то, противоречащее интересам Англии и церкви, то только в те моменты, когда исполнял роль шпиона. Как отметил Баттенхаус: «Если в реальной жизни он был актером, маскирующим свои истинные взгляды, то тогда доносы на него — в особенности политического характера — следовало рассматривать в контексте исполнения им определенной роли».
Иными словами, ерунда и не более того.
Джейк вспомнил, что Мелисса произнесла почти такие же слова. Баттенхаус цитировал и другого британского ученого по имени Ю. М. Эллис-Фермор, который писал о модернизме Марло: «Марло был близок к тому, чтобы сформулировать мысль о том, что дух и „желание“ человека есть не больше и не меньше, чем Бог в человеке… Концепция… поразительно современна, во всяком случае, совершенно независима от точки зрения его современников». Но в то время Звездная палата услышала лишь обвинителей Марло (в первую очередь архиепископа Уитгифта), а Марло, как Корделия в «Короле Лире», был слишком горд и упрям, чтобы защищаться. Вздохнув, Джейк сделал быстрый поиск по Бейнсу, чтобы выяснить, не пропустил ли он чего-нибудь.
Он с интересом отметил, что Бейнс был знаком с Марло в Кембридже. Точнее, посещал Кембридж в то же время. Могли ли они тогда поссориться? Прежде от внимания Джейка ускользнул один пункт, который мог сыграть для Бейнса первостепенную роль в достижении его главной цели — полного уничтожения Кристофера Марло. Бейнс обвинил Марло в новом серьезнейшем преступлении, что, без сомнения, должно было обрушить против Марло ярость его главного покровителя — королевы, — так как речь шла о подделке денег. Фальшивомонетчик подлежал казни. Более того, в сводах законов не было такой вещи, как оправдание по суду Звездной палаты. Как только выдвигались «доказательства» (вполне достаточно было обвинения, Бейнсу не пришлось особенно утруждаться), суд можно было считать законченным.
В елизаветинской Англии не было своих Ф. Ли Бейли,[75]как и помилований в последнюю минуту. После того как дело передавалось в Звездную палату, оставалось лишь выяснить, какой будет смерть обвиняемого: виселица, сожжение, утопление, четвертование или же обезглавливание. Ричард Бейнс, которому не противостоял адвокат, просто перечислил все, что хотел услышать архиепископ Уитгифт, который получил полное право вынести смертный приговор Кристоферу Марло. Джейку пришло в голову, что Ричард Бейнс мог бы успешно выступать на американском радио или даже стать политиком, если бы жил в наше время. Или из него получился бы радикальный имам. Джейк сделал пометку, чтобы не забыть вставить эту мысль в следующую статью, которая уже начала формироваться у него в голове.
Продолжив поиск, он нашел подтверждение словам Мелиссы, которая говорила, что аналогичные обвинения выдвигались против рыцарей-тамплиеров. Практически слово в слово они были взяты из религиозных трактатов того времени, озаглавленных «Падение позднего арианизма», в особенности из «Книги богохульств», о которой Марло однажды упоминал, когда писал «Доктора Фауста». Смысл здесь в том, что Марло читал книгу, чтобы использовать ее в работе (что он и признавал), из чего сделали вывод, что он, «должно быть», верил в то, что там написано.
«В некотором смысле похоже на Патриотический акт, — мрачно подумал Джейк. — С таким же успехом можно было сделать вывод, что если у Шекспира на столе лежала пьеса, то он, „должно быть“, ее написал».
Тут Джейку в голову пришло, что издатели Первого фолио могли прийти к аналогичному заключению по той же причине.
Таким образом, к концу мая 1593 года «смерть» Кристофера Марло стала практически неизбежной.
Но что послужило непосредственной причиной смерти? И тут дознание выглядело как-то странно. Конечно, как только Джейк вник в проблему глубже, он обнаружил среди разных биографий в Интернете, что даже тем медицинским утверждениям, которые упоминаются в дознании, верить нельзя. Он нашел ссылку на книгу доктора Сэмюеля А. Танненбаума «Убийство Кристофера Марло», написанную в 1928 году. Танненбаум собрал мнения ведущих нейрохирургов того времени, и все они согласились, что такого рода рана, какую якобы нанес ножом Фризер Марло, не могла стать фатальной. Королевский коронер написал, что она привела к «немедленной смерти». Тем не менее на месте преступления практически не обнаружили крови, из чего следует, что артерии не были задеты (а значит, удар не мог быть смертельным), или в комнату принесли уже мертвое тело, как предположила Мелисса.
Джейк вдруг понял: если бы эти трое умели лгать лучше, правда была бы утеряна навсегда.
Итак, теперь все ясно. Кит Марло с помощью тех, кто был заинтересован в его спасении, сделал то, что должен был сделать. Просто сбежать из Англии — а ему такую возможность предоставили — было бы безумием: шпионы церкви выследили бы его даже на краю земли и убили бы. Возможно, это сделала бы та же самая троица.
«Хороший сюжетный ход для романа, — подумал Джейк. — Дважды быть убитым одними и теми же людьми».
Но если Кит официально считался мертвым, он мог продолжать писать в ссылке, не опасаясь, что его найдут. Лучшее и единственное решение. Он был тем самым поэтом, написавшим великие сонеты. Стоит ли удивляться, что жители Стратфорда цепляются за официальную версию смерти Марло с упорством ребенка, не отдающего свой рожок, — у них есть на то причины. Как сказала Мелисса, если Марло остался в живых, дело Шекспира получало смертельную рану. По какой другой причине мысль о том, что человек, придумавший специальные эффекты в могучем «Тамерлане», человек, живший театром, мог имитировать свою смерть, станет вызывать такое ярое неприятие? Почему ученые вроде Десмонда Льюиса и его партнера подверглись таким нападкам?
Отчет коронера был подписан благородным Уильямом Денби, коронером королевы. Из чего можно сделать вывод, что кто-то положил отчет на стол Денби, чтобы тот поставил на нем свое имя. Как и многое другое, вызывающее теперь сомнения, нельзя утверждать, что отчет составил он сам. Или что он хотя бы его читал. Нет ни малейших оснований считать, что Денби присутствовал на дознании в Дептфорде. Зачем ему было ехать в это мрачное место? В документе имеется столько сомнительных утверждений, что, если бы Денби сначала с ним ознакомился, он бы никогда не поставил на нем свою подпись. Скорее всего, он сделал это по приказу королевы. Любой хороший адвокат сумел бы доказать, что такой документ нельзя принимать к рассмотрению, и произнес бы парочку острот, достойных Джерри Спенса.[76]
