нужно быть как можно дальше от Изабеллы, насколько я, черт возьми, могу.
24
ИЗАБЕЛЛА
Я едва могла проглотить хоть кусочек за ужином. Я уверена, что это порадовало мою маму, но если бы она знала причину… Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Все это время мужчина, с которым я спала, от которого, как мне казалось, я успешно скрывала свою настоящую личность, работал с моим отцом. Здесь, в этом доме, в то же время, что и я. Думаю, отцовская защита дала обратный эффект, и я прикусила нижнюю губу почти до крови, чтобы сдержать рвущийся наружу истерический смех. Если бы он не велел мне оставаться в своей комнате, когда происходили его встречи, и не держал меня так тщательно взаперти, я бы знала, кто такой Найл. Я бы не переспала с ним и, возможно, ни с кем другим. Я не знаю, встретила ли бы я кого-нибудь еще, кто успокоил бы меня так, как это сделал он.
Но тогда… я бы не смогла быть с ним.
Я чувствую себя разорванной надвое, в клубке бурных эмоций, в которых я сейчас не могу разобраться. Я не могу желать того, что произошло между Найлом и мной, и я не хочу этого делать. Единственная правда, которую я ему сказала, заключалась в том, что время, проведенное с ним, было лучшим за всю мою жизнь. Но сейчас…я не могу отрицать, что мы оба в большой опасности. Если мой отец узнает, наказана буду не только я. Я думаю, Найл знает это, и он не донесет на нас, но что, если кто-то другой догадается об этом?
Сейчас он, должно быть, ненавидит меня, но это не значит, что я хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.
Когда я вижу, как он ускользает в сад за домом, и никто больше этого не замечает, насколько я могу судить, я пользуюсь этим шансом.
— Мне нужно подышать свежим воздухом, — шепчу я Елене. — Никому не говори, что я ушла.
— Конечно. — Она улыбается мне, потягивая свой бокал игристого сидра и оглядывая комнату в поисках красивых парней, с которыми можно было бы пофлиртовать. Я ускользаю от нее в прохладную, напоенную цветочным ароматом ночь и почти сразу же вижу его. Он стоит возле садового фонтана, спиной к дому, и я останавливаюсь в футе от него, пытаясь придумать, что сказать.
— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я. Это единственное, что вырывается, и я вижу, как он напрягается при звуке моего голоса, но не оборачивается.
— Тебе не следует здесь находиться, Изабелла.
Слезы щиплют мои глаза, мои руки сжимают тюль юбки. Бриллианты с острыми краями колют мои ладони, но я не обращаю на это внимания. Я лучше запачкаю платье кровью, чем позволю ему увидеть, как я плачу прямо сейчас. Я так сильно хотела назвать ему свое настоящее имя, услышать, как он произносит его, но не так.
Не так.
— Ты не ответил на мой вопрос. — Мой голос дрожит, я ничего не могу с этим поделать.
— Ты слышала своего брата. — Найл по-прежнему не оборачивается, его руки засунуты в карманы костюма, плечи напряжены. Я никогда раньше не видела его в костюме, только в темных джинсах и кожаной куртке. Хотя мне нравится этот образ, сегодня вечером он потрясающе красив. — Я договаривался о деловой сделке с твоим отцом. — Он прочищает горло. — Я мог бы спросить тебя о том же, Изабелла.
— Это мой дом. — Я прикусываю губу, все еще пытаясь сдержать слезы, не обращать внимания на насмешку в его тоне, когда он произносит мое имя.
— Не то, что ты здесь делаешь. Какого хрена ты делала в забегаловке, подцепляя незнакомых мужчин? — Задавая вопрос, он поворачивается, пригвоздив меня своим темно-синим взглядом. В его голосе есть что-то осуждающее, чего я никогда раньше не слышала, и это заставляет меня дрожать.
Я надменно вздергиваю подбородок, уязвленная, и смотрю на него в ответ.
— Это не твое дело, — шиплю я, подходя на шаг ближе.
— О, я думаю, это в значительной степени мое дело. — Голос Найла острый, как нож, и такой же режущий. — Учитывая, как ты обманом заставила меня лишить тебя девственности. Я не злился, когда Габриэла Родригес обманула меня, но Изабелла Сантьяго, это совсем другая история. — Его глаза сужаются. — Теперь я чертовски зол, потому что ты заставила меня рисковать всем, включая мою гребаную жизнь, и у меня никогда не было выбора в этом вопросе!
Его голос слегка повышается, и я вздрагиваю.
— Если ты хочешь разобраться со мной, прекрасно! — Огрызаюсь я в ответ. — Но не здесь, не так близко к дому. Пошли. — Я жестом подзываю его, а затем иду по каменной дорожке к живой изгороди дальше, не дожидаясь, чтобы посмотреть, последует ли он за мной. Если он этого не сделает, то, полагаю, я смогу хорошенько поплакать в кустах, насколько это в моих силах, не испортив свой макияж. Но если он это сделает… Часть меня очень сильно хочет выложить все на стол, и Найлу, и мне. По крайней мере, тогда мы сможем расстаться без дальнейших обманов. В любом случае, сейчас мне это не поможет.
Найл смотрит на меня, когда мы доходим до живой изгороди, как будто никогда раньше меня не видел, и я полагаю, в некотором смысле, так оно и есть. Я выдыхаю, глядя на него, мои руки все еще сжимают юбку.
— Я, блядь, проклят, — рычит он. — Принцесса мафии…
— Это не имеет никакого значения. Что ты…
— Это не имеет значения. — Голос Найла полон едва сдерживаемого гнева. Я узнаю этот звук, за исключением того, что не так давно вместо него было едва сдерживаемое желание.
— Для меня это так, — настаиваю я. — Ты сказал это однажды вечером, о своем мире дома и о том, какие в нем мужчины, кто ты такой? На кого ты работаешь, что заключаешь сделки с моим отцом?
— Кто ты такая? — Найл стреляет в ответ, на его красивом, точеном лице появляются сердитые морщины. — Что, черт возьми, ты делала, старшая девственница, дочь чертова Рикардо Сантьяго, пытаясь подцепить мужчину в баре вроде Сангре, как будто ты обычная девчонка, пытающаяся подцепить кого-то?
— Я хотела выбрать сама! — Слова вырываются из меня, такие резкие и полные негодования, что я вижу, как Найл отшатывается, как будто я дала ему пощечину. — Я собираюсь обручиться кое с кем сегодня вечером, если ты еще
