углублялся в свое, и лишь к концу вечера все собирались вместе вновь, чтобы почитать вслух или посмотреть сериал. Перед самым сном Елена Федоровна совершала обход по спальням, лично убеждаясь, что всем тепло, что все отправляются ко сну в добром здравии и расположении духа.
Глава 34
А ЧТО, ЕСЛИ ДИКЕНЬКИЙ МУЖИЧОК ЖИВЕТ В ПИЧУГИНО ТОЖ?
Мальчишки сидели на чердаке беседки «Зеленой листвы». Треугольная крыша когда-то позволила устроить здесь чердак, чтобы сушить лекарственные травы, яблоки да хранить всякую всячину, которой не нашлось места в хозблоке. Сначала чердак не планировался вовсе, но однажды, сидя в кресле, Сергей Иванович запрокинул голову и увидел, что под коньковой крышей остается слишком много пустого места. «А что, если нам…» — подумал он. И действительно, учитывая, что фронтоны беседки были заделаны деревоплитой, оставалось всего лишь соорудить чердаку пол и вырезать в нем дырку для люка. Собственно, так и появилась у глебовских пацанов штаб-квартира. Конечно, это место не могло заменить какого-нибудь роскошного шалаша на дереве, но все же лучше так, чем вообще ничего. Сергей Иванович провел туда свет, а Елена Федоровна отдала старые диванные подушки, и вдобавок к этому на чердаке в любое время могли оказаться какао и пирожки. В общем, был не чердак, а мечта!
С двух сторон беседку плотно обступали взрослые яблони, ветви которых по-хозяйски обнимали крышу, вальяжно расстелившись по ее поверхности. Если бы не их зелень, то на чердаке летом от духоты невозможно было бы дышать. Разумеется, все равно душно, но в пасмурную погоду или вечером было вполне сносно, а лучше всего — во время ливня, когда тяжелые капли дождя что есть мочи барабанили по жестянке. И тогда все тотчас менялось. Вдруг сразу хотелось чего-то укромно-заговорщицкого, секретного, что захватывало бы и объединяло всех собравшихся в кружок, связанный одной общей тайной. Постепенно чердак стал таким местом, и если днем начинался дождь, то с высокой вероятностью это означало, что скоро сюда наведаются мальчишки Шестнадцатой улицы. Так вышло и на этот раз.
Это был второй дождь за лето, но не как в прошлый раз перед грибным чемпионатом, а какой-то ленивый, нерешительный и оттого неприятный. Гера, Костян, Славка и Алеша сидели на чердаке уже четверть часа. Все началось с риторического вопроса Славки: «А что, если бы у каждой дачи на нашей улице на воротах висел свой герб, каким бы он мог быть?»
— У Воротынских, наверное, театральная маска? — предложил Костян.
Гера отрицательно помотал головой:
— Слишком просто.
— А что тогда?
— Старый театральный фургончик — это же очевидно, — ответил Славка и тут же в своем блокноте набросал эскиз герба. Славка, конечно, очень хорошо рисовал, и по всему было видно, что этим вопросом он уже задавался ранее. Слишком уж он быстро и красиво справился с этим заданием.
— Ну если плясать от названия дач, то на «Цветущих клематисах» должен висеть герб с цветами? Так, что ли? — усмехнулся Костян.
Славка задумчиво прикусил карандаш.
— Здесь нужны ассоциации с теми, кто живет на этих дачах, — сказал Гера.
— Например? С чем ассоциируется у тебя Плакущева? — спросил Славка.
— Маленький домик, увитый цветами, полная женщина в шляпе с широкими полями…
— Ты предлагаешь на гербе нарисовать толстую тетеньку в соломенной шляпе?
— Нет, зачем? — засмеялся Гера вместе со Костяном и Алешей. — Нужно же с чего-то начать. Пусть каждый назовет свои варианты, а потом выберем самый удачный. Кто продолжит? Костян?
Костян почесал затылок.
— Ну… цветы, то есть клематисы… Пропеллер, как у Карлсона…
Все снова прыснули со смеха.
— Какой еще пропеллер? — спросил Славка.
— Чего ржете? — улыбался Костян. — Это моя ассоциация. Пропеллер — потому что она очень шустрая, всегда бегает по участку, все делает быстро, энергично. Могу вместо «пропеллера» сказать «шило», но едва ли это будет лучше.
Мальчишки засмеялись еще громче, представляя Веру Афанасьевну с шилом в одном месте.
— Все у тебя? — уточнил Славка у брата.
— Так, что еще… Может быть, шприц или…
— Клизма, — пошутил Гера.
— Или градусник, слушалка — она же медик, — не обращая внимания на всеобщий хохот, продолжал гнуть свою линию Костян, а затем не выдержал и рассмеялся сам.
— Лешка, что скажешь ты?
— Клематис, обвивший колонну дома.
— Отлично! Молодец!
Славка принялся быстро зарисовывать образ, который возник в его голове. Как выглядят точно клематисы, он не помнил, но по его замыслу крупные цветки с шестью лепестками должны были быть достаточно похожими. Гера терпеливо дождался, когда Славка закончит набросок, и обратился к нему, немного задетый тем, что тот использует заготовки, тогда как другие вынуждены импровизировать:
— Теперь дача Жанны. Начнем с тебя.
— Поза сидящего йога с третьим глазом, — выпалил Славка свою версию.
— Хм… Как-то слишком.
— А у тебя?
— Ладони, сложенные вместе.
— Класс! — признал Славка. — У кого-нибудь есть еще идеи?
Понимая, что лучше не придумать, Костян и Алеша молчали.
Славка быстро зарисовал ладони. Этот герб получился самым лаконичным и самым стильным.
— Какая дача дальше? — заканчивая свой рисунок, спросил Славка.
— Пасечника, — предложил Костян. — Пусть Лешка теперь начинает.
Кроме берез и ульев, Алеше ничего не пришло в голову — получалось слишком очевидным и неинтересным, но на всякий случаи озвучил:
— Береза, улей… а сам-то как думаешь?
— Леший, — ответил Костян.
Ребята снова захохотали.
— Между прочим, почему бы и нет? — просмеявшись, сказал Гера и, обращаясь к Славке, спросил: — Как тебе идея?
— Нарисовать можно, но получится как-то обидно для человека. Я думаю, он такого не заслуживает.
— Ты прав, хотя, зная, как Пасечник любит лес… Ведь леший выражает дух леса… Что же тут тогда обидного?
— А помните, дед нам рассказывал про Дикенького мужичка? — неожиданно вспомнил Алеша.
— И?
— Разве вам эта история никого не напоминает?
— Выражайся яснее, — просил Гера.
— А что, если Пасечник как раз один из таких Дикеньких мужичков?
— Леш, ты совсем с ума сошел? Что ты мелешь?
— А что? Почему нет?
Глаза Алеши загорелись. От мысли, что пришла ему в голову, он даже приоткрыл рот.
— Конечно, все сходится, — убеждался он в чем-то своем.
Пацаны переглянулись между собой, решив, что послушают, что придумал Алешка на этот раз. Они знали: порой он мог преподнести нечто совершенно непредсказуемое и занятное, такое, что редко может кому прийти на ум из сверстников.
— Вы же помните, дед говорил, что Дикенький мужичок почти не умирает, точнее, не умирает полностью, а его сущность перерождается в человеке?
— И ты веришь этим сказкам? — спросил Костян.
— Дед никогда не говорит напраслину!
— Допустим, — смягчил Славка. — Но с чего
