ты проинструктируешь своего супруга насчет того, что касается наших обычаев и этикета, чтобы Её величество составила о драконах наилучшее мнение.
Пусть Эрениды лик прекрасный
Как солнце светит в день ненастный!
Всегда твоя,
тетя Талея.
Вот насчет ненастного дня она попала прямо в точку! Уже отпуская бабочку обратно в Тайфо я знала: ничего хорошего на день муз не случится.
Нет, мне очень нравилась Найла, мы стали хорошими подругами, — само собой, все больше по переписке, — но наши мужья… По отдельности они были любящими, заботливыми и вполне адекватными. Однако стоило им встретиться, как воздух накалялся, и все неизбежно сводилось к скандалу.
Мы уже пробовали их примирить. К примеру, на турнире между серебряным и медным кланами. Казалось бы: нейтральная территория, — пещеры Аргенвира, — никакого конфликта интересов… Какое там! Поединок, который проходил на арене, и в подметки не годился схватке Тарвина с Рондаром. Пришлось усыпить обоих. Правда, вместе с ними вырубилась и добрая половина зрителей… Но хотя бы не случилось кровопролития.
А семисотлетие короля Драгнара?! Ужас ведь, какой позор! Отказаться и не прийти было никак нельзя, но мы с Найлой все предусмотрели. Посадили заклятых соперников не то что в разные концы стола — в разные концы зала! Вот что могло пойти не так? Но нет, кто-то вспомнил старые добрые времена академии и студенческий конкурс на прицельное огнеметание, в котором Тарвин победил, а Рон занял почетное второе место. Тарвин принялся бахвалиться и насмехаться, Рондар заявил, что тот сжульничал, золотой сказал, что хоть сейчас мог бы подпалить вон то яблоко в руках моего мужа…
Ну что, подпалил. Не только яблоко, но и скатерть. Рон хохотал до слез, а потом решил показать, что у него-то как раз прицел не сбит… Зал тушили всем миром, а мы с Найлой еще долго потом извинялись перед его величеством. Мне пришлось сыграть ноктюрн иллюзии, чтобы Драгнар не видел всего масштаба разрушений, а Найла тем временем в спешке восстанавливала любимый гобелен с портретом короля.
Само собой, после такого рассчитывать, что день муз пройдет гладко, не приходилось. Проблема заключалась еще и в том, что применить магию к нашей королеве в отличие от драконьего короля было невозможно. Во-первых, потому что Драгнар Сольвброк в силу старости и так многого не замечал, а во-вторых, Аэда слишком хорошо знала, как это работает, и ее кронфейская диадема защищала от любых магических поползновений в ее адрес.
Даже пронеси я каким-то чудом в храм флейту и сыграй сонату благости, — недавнее мое сочинение, — чтобы Рондар и Тарвин нежно улыбались друг другу и рассыпались в комплиментах, Аэда бы сразу догадалась, что что-то не так. Единственное, что нам с Найлой оставалось, — это молиться, но музы, похоже, слишком увлеклись своим праздником и ничьи просьбы не слушали.
— Чтоб ты знал, Гульдброк, — процедил Рон, игнорируя все мои попытки его успокоить. — Моя дочь стоит дюжины сыновей! Свар! Дай мне Эрениду!
Мой верный Свар, на которого теперь свалились еще и обязанности няньки, встрепенулся, ошалело моргая. У него была удивительная способности засыпать одновременно с Эри, а она, судя по всему, считала его своим плюшевым медвежонком. Стоило ей обвить крошечными нежными ручками шею Свара, как оба начинали зевать и клевать носом. Вот и сейчас они дружно кемарили на диванчике у окна. И зачем Рону понадобилось рушить эту идиллию?!
— Что?! — пробормотал Свар спросонья, и Эри тут же приподняла головку, хлопая пушистыми розовыми ресницами.
Волосы ей достались от меня: облако мягких кудряшек напоминало едва распустившийся пион, а пахло, как горсть спелой лесной земляники.
— Да это же вылитая ты! — ахнула мама, принимая на руки новорожденную внучку.
Поначалу мы тоже так думали, да.
А потом Эри открыла глазки цвета стали и издала свой первый крик. Плачем его назвать язык бы ни у кого не повернулся: это был боевой клич настоящего герда. Уже через несколько дней все в Фервире знали: у Рондара родилась не просто дочь, а воительница, о которой будут слагать легенды. Ее не впечатляла музыка, зато любое оружие приводило в восторг. С каким благоговением она наблюдала за тренировками воинов железного клана! Как радостно смеялась и хлопала в ладоши при виде огромных драконов!
Мы не понимали пока, кем она станет, — фейские крылышки у нее пока не появились, а драконов-женщин еще не бывало в истории, — но ведь и детей от смешанных браков пока еще не было. Поэтому мы терпеливо ждали. Но в одном не сомневался никто: характер Эренида унаследовала от отца. Третьим ее словом — после мамы и папы, разумеется, — было «смирно». Ну, точнее — «Смилно!» — так она обратилась к стражнику, который посмел присесть во время караула.
Эри не так давно начала ходить, но уже проявляла недюжинную силу. Она с диким скрежетом возила по полу любимый меч Рона, который даже я не могла оторвать от земли. Если честно, мне такие игрушки категорически не нравились, но у Рондара от гордости чуть разум не помутился. Он приказал выковать меч специально для Эри, и с тех самых пор дочь с ним не расставалась. Радовало лишь одно: лезвие Рон после долгих уговоров согласился сделать тупым. Зато успел научить малышку паре выпадов. Без малого в полтора года!
Видимо, этим сейчас Рон и собирался похвастаться. Найла рассказывала мне, а я — Рондару, что сын Тарвина к оружию интереса не проявлял. Нарт являл собой истинное добродушие, обожал животных, играл с почтовыми бабочками… И глупо было надеяться, что Рон не кольнет Тарвина в самое больное место.
— Иди к папе, — муж присел на корточки, протянув руки. — Где у нашей Эри меч?
— Рондар, пожалуйста! — простонала я. — Ее величество вот-вот прилетит!
— Холодное оружие в храме муз?! — ужаснулась Найла. — Только не это!
— Он просто блефует! — Тарвин скривился. — Знает, что запрещено…
— Месь! — грозно воскликнула Эренида, выставив вперед клинок.
— Ну что?! — Рон победоносно выпрямился. — А твой сын держал в руках что-то острее зубочистки?
— Это же даже не сталь… — Уверенность Тарвина таяла с каждым словом, но он все не унимался.
— Фервирской закалки!
— Ну, хоть кто-то же должен защищать Фервир… Учитывая, что ты дважды проигрывал мне в академии… Младенец точно справится лучше тебя!
— В тот раз ты подсыпал мне сонной травы!
— Ой, да конечно!.. Убеждай себя!
— Рон! — не выдержала я.
— Тарвин! — зарычала Найла, а уж я-то хорошо знала, что из себя она выходит только в исключительных случаях.
Но нас уже никто не слушал. Железный и золотой сражались на упреках, как на мечах,
