не станет он его убивать, — отрезал я.
— Нам все-таки стоит что-то предпринять, — гнула свое Кэт.
— Но не здесь.
И не тебе, добавил я про себя. Я не хочу рисковать тобой ради Донни. Пусть даже ты думаешь, что это все — только твоя вина.
— Кэт, мы должны подождать до тех пор, пока он не определится с остановкой, — принялся убеждать ее я.
— Похоже, мы уже почти на месте.
— Откуда такая уверенность? Что, если ты не сможешь нас потом нагнать? Заблудишься здесь?
— Дело в том, — произнесла Кэт, — что тут — прекрасное место для какого-нибудь маленького обмана. Тут такая темень кругом.
— Давай тогда развернемся — и поедем назад.
— Только попробуйте, — вспылила Пегги, — и я вас прихлопну!
— Эй! — выкрикнула Кэт в самое ухо Пегги. Девушка вздрогнула, как от пощечины. — Будешь нам угрожать — и мы точно развернемся.
Подбородок Пегги задрожал.
— Ладно, Сэм, едь дальше, — сказала Кэт. — Я не могу ничего придумать. А Пегги, сам видишь, помочь не хочет.
Но сейчас я был даже благодарен нашей попутчице. Да, Кэт была права — если и вести со Снегом двойную игру, то только здесь; можно было бы перепрятать молоток, спрятать меня в багажнике вместо Эллиота… но что, если наш конечный пункт не так уж и близок? Что, если, проехав этот грот насквозь, Снег продолжит путь в неизвестность?
— Подожди, — вдруг сказала Кэт.
— Что такое? — Я снова притормозил.
Фургон впереди поехал по кривой, скрывшись из вида.
— А что, если мы бросим здесь Эллиота?
— Что?..
— Да! Почему бы и нет! — Ее голос звучал приглушенно и взволновано. — Вот так-то мы и ухватим Снега за нос! Он ведь даже не будет знать, что мы сделали это, пока сам не полезет в багажник. Глядь — а там и нет вампира его мечты! Он от злости лопнет!
— И всех нас поубивает, — заметила Пегги.
— Он не станет убивать никого из нас до самого конца. А конец наступит только тогда, когда он заполучит Эллиота.
— Но Эллиота-то уже не будет! — пожаловалась Пегги. — Вы не можете открыть багажник до темноты, иначе солнце спалит его. Разве не так?
— И что? — сказал я. — К тому времени, как Снег об этом узнает, никакой разницы уже не будет.
— Здесь, к тому же, довольно темно, — отметила Кэт. — Может статься, Эллиот будет в порядке.
Настолько, насколько труп вообще может быть «в порядке», подумал я. Но не сказал вслух. Сейчас точно было не время для шуточек.
Мы не спеша доехали до того поворота, где я в последний раз приметил фургон. Он вновь попал в наше поле зрения — шел он где-то в трех сотнях метров впереди нас. Не более, чем неясный силуэт во мраке. Дорога сделала еще один изгиб — и вскоре пропал и он.
Я остановил машину.
— За дело.
Кэт вдруг хлопнула себя по лбу.
— У Снеговича ведь есть ключ от багажника. Нам придется пользоваться той пластиковой поделкой.
— Она же еще у тебя?
— Да, но не факт, что сработает как надо.
— На дверях она сработала.
— Просто я бы не сильно полагалось на кусочек пластика.
— Но попробовать стоит?
— Определенно. Пегги, ты сидишь на месте. — Она натянула веревку, и девушка ойкнула.
Я расстегнул свой ремень безопасности.
— Держи, — Кэт подалась вперед и сунула мне в руку пластиковый ключ. — Бери его и открывай багажник. Я сейчас выйду. И выключи двигатель! И забери ключ. Мы же не хотим, чтобы Пегги угнала нашу машину.
— Я бы не стала… — начала девушка.
— Рада это слышать, — оборвала ее Кэт.
Сжимая в одной руке связку зажигания, в другой — пластиковый ключ, я поспешил наружу.
Жара встретила меня крайне негостеприимно. Я снова успел позабыть, что снаружи было такое лихо. Даже в тени ущелья было очень жарко по сравнению с кондиционируемым нутром машины.
— Боже, — пробормотал я, переводя дыхание.
Подбежав к багажнику, я запихнул в карман джинсов ключи зажигания и аккуратно вогнал пластиковый ключик-универсал в прорезь багажного замка.
Он вошел — пускай не гладко, но все же.
Повернулся — с трудом.
Раздался щелчок, и крышка багажника распахнулась.
К этому времени подоспела и Кэт. Встала рядом со мной.
— Бог ты мой, — вырвалось у нее.
— Угу, — безрадостно добавил я, не зная наверняка, о чем она — о жаре, о видке трупа или о самой задумке бросить его здесь.
Эллиот не сильно изменился с тех пор, как я в последний раз смотрел на него. Все такой же отвратительный. Все такой же тощий труп уныло-синюшного цвета.
Он лежал на боку, лицом к нам. Запястья и лодыжки обмотаны лентой. Колени согнуты. Под ним — белый пластиковый наматрасник с постели Кэт. А под наматрасником — синий брезент. Серебристого цвета кусок ленты на его глазах все еще держался, а нашлепку со рта снял прошлой ночью Снегович — и потому мертвый вампир встретил нас широко разинутой пастью, будто даже сейчас готовый отцапать от нас по хорошему куску.
Кровь на его обнаженном теле засохла и приобрела в тенях темно-фиолетовый окрас — фиолетовый, переходящий в чернильный.
— Не трогай его, — сказал я. — Я сам обо всем позабочусь. Подержи лучше вот это. — Я стащил с себя рубашку так быстро, как только мог, и протянул ей, добавив: — Хватит с меня кровавых потеков, которые потом не отстирать.
Нырнув в багажник, я ухватил Эллиота под бока.
Сделал это грубо и быстро, не думая о том, что смотрюсь в высшей степени трогательно в обнимку с трупом, не обращая внимания на мерзкое ощущение от контакта с его кожей, сосредоточившись лишь на одном — чтобы все прошло быстро.
Кряхтя, я поднял его, перевернул и швырнул наземь. Он приземлился с тяжелым глухим стуком. Прокатился немного и в итоге распластался на спине. Да так и остался лежать — голый мертвый маньяк с заклеенными глазами, в молчаливом вопле раззявивший пасть на небо.
Я увидел острие кола, торчащее из ленты, обматывавшей его грудь.
Увидел его член, похожий на дохлого червя.
Чувствуя себя не очень хорошо, я быстро отвернулся и положил руку на крышку багажника.
— Не закрывай его, — сказала Кэт. — Иди и заводи машину. Я пока поищу молоток.
— У нас есть монтировка.
— Но и молотком было бы неплохо припастись. Если не смогу найти быстро — вернусь.
— Заметано.
— Рубашку я пока подержу, — бросила она мне вослед. — Чтоб ты ее совсем не промочил.
— Как скажешь.
Доля разумного тут, определенно, была. Пока двери были открыты, жара была беспощадна. Зато потом мне пришлось бы
