class="p1">21 мая. 17.30. Полевой штаб британской 50-й дивизии. Генерал Мартель изучает быстроменяющуюся ситуацию. Карта исчерчена синими и красными стрелами. Пока что трудно говорить о какой-то определенной картине. Они ударили Роммеля в самое уязвимое место. До сих пор 1-я танковая бригада сражалась по преимуществу с колоннами снабжения и пехотой. Сейчас семьдесят с чем-то британских танков теснят немцев вдоль Бапомского шоссе, к югу от Арраса. Линия фронта начинает выпячиваться. Самое подходящее время бросить все резервы по шоссе, ведущему на Камбре, нанести удар по отступающим немцам, пробиться через их порядки, синхронизировать этот удар с танковым ударом с юга, который обещали французы, противник попадет тогда в клещи...
Мысли генерала были прерваны жутким воем «хейнкеля», прошедшего над деревней, едва не цепляясь за крыши домов. Генерал заметил, как дрожал крест на колокольне, как по улице побежали фонтанчики земли, выбитые пулеметной очередью.
— Сэр, в добавление к 7-й танковой дивизии противника обнаружены группы бронетехники, опознанные как части 8-й танковой дивизии. Они продвигаются к Боме, а часть 5-й танковой дивизии немцев подходит к Витри.
После этого начали поступать другие сообщения с идентификацией все новых и новых немецких танковых частей. Затем генерал услышал гул самолетов. «Юнкерсы». Над крестьянским домом, где размещался штаб, прошла первая волна. Хитрые они, эти немцы, придумали использовать пикирующие бомбардировщики в качестве мобильной артиллерии, результаты получаются сокрушительные. Вскоре загремели первые разрывы бомб, ходуном заходила земля.
Бригадир отложил микрофон и взялся за бинокль: немецкие танки тучами надвигались со всех сторон — части 8-й дивизии справа, 7-й — по центру, 5-й — с левого фланга. Первую британскую танковую бригаду зажимали в клещи три немецкие дивизии! Немцы подошли уже на триста метров, до них было так близко, что британские артиллеристы стреляли прямой наводкой. Одной из «матильд» перебило гусеницу, она завертелась на месте, но затем остановилась и продолжала вести огонь. Немецкий «Pz.III» получил прямое попадание и вспыхнул, один из танкистов начал вылезать из люка, но тут же бессильно обвис, срезанный пулеметной очередью. В небе появился разведывательный «шторьх», он покрутился над полем боя, обозначил цели ракетами и улетел. Немцы подтягивали все больше длинноствольных зениток, они были заметны по особенно ярким вспышкам выстрелов. Одна из «матильд» взлетела на воздух, затем другая. Положение становилось безнадежным, но нужно было держаться, чтобы успели отойти другие части Экспедиционных сил. А затем предвечернее небо потемнело от «юнкерсов». Отвратительный вой пикирующих самолетов мешался со свистом несущихся к земле бомб, загремели взрывы, вспыхнул один танк, другой, пятый...
21 мая 18.25 от HGrB[243] в OKW.
Сопротивление противника усилилось. Танковая контратака в юго-восточном направлении. Группа армий намерена сосредоточить основные усилия на правом флате. Для этого требуется, чтобы армейское командование (OKW) приняло решение оказать сильное давление вдоль линии Валансьен—Аррас—Абвиль. Запрашиваем срочное решение армейского командования.
Ответная радиограмма, поступившая в 20.05, ясно показывает, какая паника охватила штаб Гитлера: OKW придерживается следующих соображений. HGrB должна с боями удерживать свои настоящие позиции. HGrА наступлением на Аррас в направлении Кале преграждает противнику путь к Сомме. Наступление HGrA последует после занятия высот к северо-западу от Арраса пехотными дивизиями HGrB.
Генерал Йодль связался с командующим группы армий «Б»; то, что он сказал, свидетельствует о полном смятении в OKW, вызванном противоречивостью поступавших с фронта донесений: Фюрер обеспокоен тем, что пехотные дивизии продвигаются вперед недостаточно энергично.
Этой ночью Гитлер перепугался. Он пробыл в OKW до половины третьего, напряженно ожидая новых донесений. Донесений не поступало.
Под прикрытием ночной темноты остатки британских частей отошли на первоначальные позиции вдоль берега Скарпа; вся операция, проведенная корпусом Франклина, продолжалась двадцать четыре часа. Обещания французской танковой атаки так и остались обещаниями, Франклин скрипнул зубами и приказал своим частям произвести ночью перегруппировку. Утром они снова пошли в атаку — с катастрофическими для себя последствиями.
Британские части были сразу же прижаты к реке, мосты через которую они сами же и взорвали. Не имея путей к отступлению, они всеми силами сдерживали противника, однако к вечеру положение стало совсем отчаянным. Британцы потеряли почти все свои танки, у них оставался, по существу, единственный выход — бросить остатки техники, преодолеть неширокую реку вплавь и пробираться к Ла-Маншу. Пробираться как можно скорее, поступили сведения, что танки Гудериана обошли британские Экспедиционные силы с фланга и вот-вот перекроют им последние пути отступления к спасительным портам.
Генерал Франклин сообщил генералу Горту, что его части понесли огромные потери, и запросил разрешение отвести их к Дуэ. В действительности Горт уже три часа как отдал приказ об общем отступлении, однако не смог довести его до своих подчиненных: в грузовик с передвижной радиостанцией угодил случайный снаряд. За неимением другого способа приказ был доставлен в части вестовыми-мотоциклистами. Вскоре английские войска начали отходить к Ла-Маншу. По дорогам ползли длинные колонны солдат с винтовками за спиной и пулеметными лентами через плечо. Многие из них были кое-как перебинтованы обрывками собственных рубашек, у кого-то висела на перевязи перебитая рука, кто-то ковылял на самодельных костылях. Заслышав в небе гул моторов, они без раздумий укрывались в ближайшей канаве — ни у кого не возникало даже мысли, что летят британские или французские самолеты. Танков в отступающих колоннах не было — все они либо сгорели, либо остались на Скарпе.
Британские экспедиционные силы, а вместе с ними бельгийская и 7-я французская армии оказались в ловушке. План генерала Гамелена организовать мощный оборонительный рубеж на Диле привел к плачевнейшим результатам. Все дивизии союзников к северу от Соммы попали в стальное полукольцо, неумолимо теснившее их к морю. Перед ними стоял выбор: либо капитулировать, либо утонуть. Этой ночью немецкие танковые дивизии могли беспрепятственно выйти ко всем портам континентального побережья Ла-Манша, так что третий вариант — погрузиться на пароходы и отплыть на Британские острова — отпадал.
Спасти союзников могло только вмешательство провидения — хотя, если разобраться, что могло какое-то там провидение противопоставить пушкам и броне немецких танков?
Утром 23 мая генерал Гудериан доложил командующему группой армий «А», что ситуация под Аррасом урегулирована, все британские танки либо уничтожены, либо захвачены. Верховный главнокомандующий генерал фон Браухнич приказал группе армий «А» приступить к заключительной фазе операции[244].
Самоубийственная атака 1-й британской танковой бригады под Аррасом серьезно выбила Гитлера из равновесия. Последующие два дня он поражал окружающих необычной суетливостью и раздражительностью. В этот критический момент к игре подключился еще один игрок, чей интерес заключался исключительно в стремлении к личной военной славе — Der Dicke,
