паре, как я понимаю с Лолой. Сестра?
– О блин, троюродная. Да она классная, просто иногда её заносит: примет дозу и пошло-поехало, вот и приходится следить за тем, чтобы она индивидуально работала не так часто, а так она очень хороший человек!
– Понятно… бывает. Но это ещё не самый худший случай. Меня, когда напьюсь или ширнусь, всё на поиски Бога тянет. Я тот ещё крендель. Нет бы искать Бога по трезвяку, так нет же, меня на это тянет только под допингом.
– А почему ты не хочешь писать?! Я читала две твои книги – не супер, но мне понравились: ты талантлив, пишешь интересно и вкусно!
– «Не супер»!!! Кать. Спасибо, друг! – я засмеялся, – Да ладно, не оправдывайся. Я пошутил. Я без обид. То, что я брошу писать или мои рассуждения, что я говно-писатель и всё такое, это просто бла-бла-бла такое, разговоры в пользу бедных. Невозможно просто типа – писать и невозможно – больше не писать. Это что-то свыше. Которое в тебя входит и мучает, да так сильно, что пока это всё не выплеснешь на бумагу, оно так и будет тебя доканывать.
Поэтому, раааааз, просто сел и пишу.
Вот всё хочу написать про мою дружбу с Марком Каминсом, про наши совместные проекты. Кто такой Марк? Это в своё время достаточно известный в США и Европе музыкальный продюсер, ди-джей, кстати, первый продюсер Мадонны, и ещё у него были интересные музыкальные проекты. Но он умер. И я хочу написать не о Мадонне и других звёздах, о жизни которых мне лично не ведомо, а хочу писать о Марке, о наших с ним делах и дружбе. Марк был хорошим человеком, другом и талантливым мужиком.
Вот всё планирую музыкальную Академию открыть и назвать его именем. И книгу написать. Но книга не пишется. Вообще ноль внутри у меня. А вот регистрировать Академию уже начал, даже адвокатов на это дело нанял. Что получится, пока не знаю.
Но такие системные образовательные проекты как Академия у меня, как правило, получаются. Есть опыт и возможности. Поэтому присутствует у меня эта хрень, такая как порассуждать, поныть о мытье офисов и писания книг, сидя в плетёном кресле на берегу океана. А я сам в это время создаю, маленькие, но все-таки, совсем другие, отличные от мытья офисов, проекты, и книги пишу там, где пишется, иногда и стоя, что далеко – не сидя в плетеном кресле, уютно расположившись на океанском пляже.
– Как жаль, как жаль, что не надо верить твоим словам, твоему сладкоголосому яду – ты так красиво говоришь, дорогой мой говно-писатель!
– Э, полегче там…
А Катя поцеловала меня, а я её. И секс у нас случился ещё один раз. Но перед этим был её рассказ. После которого, она как-то особо доверительно прижалась ко мне. Закрыла глаза. Я её укрыл пледом. Обнял и она уснула. Немного сопела во сне, и я надеюсь, что ей снились красивые сны. И была она под пледом похожа на меленького красивого медвежонка.
Надеюсь, ей снились сладкие сны, сны, как сказки, сны в которых она была меленькой прекрасной принцессой, наполняющей свои миры чистыми и восхитительными, но реальными, грёзами о своём девичьем счастье.
А её историю я забуду. Обязательно забуду. Зачем её помнить. Ни к чему. Она просто выдавила наружу давний нарыв. Она говорила и говорила, как-то отстранённо, будто и не мне вовсе. Но это всё была операция на её душе.
Было такое ощущение, что она впала в какой-то транс и под гипнозом стала рассказывать всё то, что никогда и никому по своей воле не рассказала бы.
Она стала говорить, а я в этот миг понял, что есть у Кати душевная ноша, которая давно деформирует её жизнь. Нечто такое, что когда-то сделало её эмоциональным инвалидом.
И она про это знает, но не помнит. Не хочет об этом даже вспоминать.
Молодая, красивая, талантливая девочка, которая не подозревает, что она тяжело больна. И вот она увидела, распознала свою болезнь, и теперь-то дело за малым. Есть возможность излечиться. Надо эту свою болезнь просто выговорить. Вынести ее за рамки своего сознания и подсознания.
Я думаю, всегда есть шанс на излечение, если честно подойти к своему заболеванию.
И вот она решилась на самое главное. На разговор сама с собой. Чтобы поговорить со своим Я, и чтобы обязательно был кто-то рядом. Очень родной и надёжный.
Мне стало очевидно: что ситуация с Никой, что я въехал в коттедж и стал для Кати, не просто собеседником или любовником, а кем-то намного большим, тем, кто может излечивать души и создавать заново поломанные судьбы. Она хотела освободиться от тяжелой ноши, передать мне своих демонов и попросить моих ангелов помочь ей.
Но способен ли я на это, есть ли у меня такая квалификация?
Я не положен в сан, не инициирован в тайные и древние духовные культы. А я кто?! Я в своём недавнем прошлом гуляка – любитель алкоголя и секса, как я могу помочь ей? Да и последних Ангелов своих я отдал на могилу Алисии.
Может самая большая помощь – это возможность выговориться, и чтобы кто-то тебя выслушал. Не знаю. Может быть.
И это было всё как откровение. Но далеко не божественное. И вот оно.
Глава 29
Когда же это всё началось? Наверное, гораздо раньше, чем я могу себе это представить – может, когда я начала заниматься вебкамом и стала по-настоящему открывать в себе сексуальность.
Нет – однозначно раньше!
Может с первым опытом с мужчиной?
То же нет. Я этот опыт почти и не помню. Или помню. Или просто не хочу вспоминать. Что же там было. Что-то страшное? Или прекрасное? Сейчас я это постараюсь поймать, высветить в своей памяти потайные места, открою сложные замки сознания, отодвину крышки старых бронированных сундуков и вытащу на свет божий самые страшные свои тайны – и расскажу тебе то, чего я не знаю и знать не хочу.
Вижу. Я узнала от подружки, как она игралась с душем, направляя, струю воды, себе между ног. Она мне рассказывала свои ощущение. Тогда и мне это захотелось попробовать. Я попробовала. И у меня получалось. Такое что-то щекотное и очень приятное. Мне было любопытно открывать на своём теле места, трогая которые, я ощущала чувственную радость.
Я всегда просила маму, чтобы папа мыл меня в ванной. Мне хотелось, чтобы его сильные руки, намывали меня всю, и массажировали моё
