легко, но громоздко, только если к животу двумя руками…
— Привет. Ну-у, пока, вроде, да, — прислушался Лайм к себе. — А кто дома? Дон ушёл уже?
— Ушёл, — понуро кивнула Лиса. — Роган зашёл ещё затемно, часов в шесть, оба и ушли. Роган печати оставил с водным обезболивающим, я тебе в компот кинула, скоро полегче станет. Только они в таком виде с «Источником» не сочетаются, так что, как компот кончится — ты зови, я ещё принесу. Вот тут на столе лички мои, голосовые, без портала, Роган специально налепил. Ломай и зови, — она опять вяло кивнула и пошла к двери.
— О, как! Достижения передовой магии. Раньше таких не было… А жаль… — покрутил Лайм в пальцах сургучную печать.
— Были-были. Ещё в войну изобрели, а потом забыли, Роган в архивах раскопал, чисто случайно. Пользуйся.
— Лиса, мне, правда, неловко. Ты не думай, я свалю от вас скоро, правда! Как ходить смогу, так и…
— Ты о чём? — сморщилась Лиса. — А, ты считаешь, что напряг сильно? Забудь, фигня. Мне… просто плохо. Не физически, как тебе, а… Всё время кажется, что я сделала что-то такое… не надо этого было делать. Не нельзя, а не надо, понимаешь? Будто всю свою жизнь скомкала и выкинула. Счастье, горе — всё в мусор. И мне плохо. Мне жалко, — прижала она к груди чайник. — Знаешь, если бы могла, я бы вот на этом свою жизнь и остановила бы, — сказала она тихо, будто убеждая саму себя.
— Э-э-э, надеюсь, что я тебя не понял, — осторожно сказал Лайм.
— А? — удивилась Лиса, но сразу поняла: — Нет, ну что ты, я не о том. Просто, помнишь, анекдот такой был, про мужика, который нашёл печать Исполнения? «Одно желание и быстро»?
— А! «Хочу, чтоб у меня всё было»? — сразу вспомнил Лайм.
— Ага, «без проблем, благословенный, у тебя всё БЫЛО». Очень до меня это сейчас дошло. Бьёшься, копошишься, и всё что-то не так, всё воюешь и жалуешься, а тут оно ка-ак даст! Тут-то и понимаешь, что «всё было», а сейчас не стало. Вот, как-то так. Что бы у меня ни было — оно у меня уже было. А теперь всё изменилось, и надо как-то перестраиваться — а мне уже тяжело, страшно мне, Лайм. Старая я уже, наверно, тридцать два скоро, всё-таки, не двадцать. Меня Дон вчера почти успокоил, но сегодня он ушёл, и я опять думаю, думаю… Я… По-моему, я очень ошиблась, — подняла Лиса глаза, полные боли. Открытый, как протянутая ладонь, взгляд не человека, но Видящей, в принципе не имевшей возможности научиться скрывать свои чувства, потому что это тоже ложь…
— Я… могу… чем-то помочь?.. — растерялся Лайм.
— Да нет, наверно. Извини, это я ною просто. Я… разберусь потом, я… сама. Я… это хорошо умею… чтобы — сама… — криво улыбнулась Лиса сквозь закушенную губу, быстро и как-то виновато глянула на Лайма и опять уставилась в пол. И Лайм не нашёлся, что ей сказать. «Забей», по привычке хотел сказать он, «всё фигня», хотел сказать он — и промолчал. Лиса вздохнула, кивнула, благодаря за молчаливое сочувствие, и вышла, будто сбежала, ловко подцепив локтем ручку и тихо прикрыв дверь.
А Лайм задумался. Он очень хорошо понимал Лису, он и сам был почти в таком же положении. Почти, потому что ничего не выбирал. Чистая случайность, что он жив, а благодарить или винить случай — занятие глупое. Но поразмыслить и ему было о чём. Вчера на это не было ни сил, ни времени, события неслись вскачь. А сегодня времени более, чем достаточно. Впрочем, и вопросов немало. Вот, например: что делать в вечности в общем-то бесталанному существу, которое хорошо умело только убивать, а сейчас и этого не может? В своё время он отказался от поднятия ещё и из этих соображений. Но ординаром он не стал, вполне жив, может и прорежутся в нём какие-нибудь драконовские способности? Непонятно. Тогда ещё вопрос: можно ли любить двоих сразу? Или так проявляется его новая драконья сущность? Надо будет спросить у Ри — это нормально? Потому что жена Дона нравится ему не меньше, чем сам Дон. Иначе, совсем иначе, но не меньше. И его прежнюю сущность это как-то смущает. Донни, (или Донна?) в своё время изрядно перетряхнул Лайму моральные принципы, но уж не настолько же! «Старая уже, тридцать два скоро», хмыкнул он. Смешная! Славная девочка. А Дону сеанс мануальной терапии шейного отдела позвоночника прописать надо, в смысле — по шее надавать, поосновательней и срочно. Что это за разговоры — «я сама»? Муж он, или кто? У замужней женщины таких мыслей вообще не должно быть! Лина покойная со всеми проблемами сразу к Лайму шла, и это было правильно. Женился — так будь любезен! Ох, распустился тут Дон без присмотра! Тем более — инкуб, мог бы и сам такие вещи понимать. Надо быстренько привести себя в порядок и отпинать его хорошенько для прояснения мозгов! Чтобы никаких «я сама»!
С безобразием в оазисе впятером управились быстро. А чего там? Йэльф с Вэйтом создавали вихрь, поднимавший грунт, Дон направлял, Ри держал воздушный щит перед входом, чтобы не налетел песок, а Роган оплавлял прилетевшее. Ещё прочнее получилось! А вот хижину восстановить оказалось не из чего, слишком здорово Тихий всё переломал, спеша на помощь к Лисе. Но Роган повёл всех туда, где они с Лисой вчера бродили. У почти отвесной стенки лежал штабель, прикрытый обрывками материала, истлевшего от времени. Только очень сухой и безветренный климат позволил сохраниться этим клочкам. А вот составляющие штабель трубы — а не брёвна, как сначала подумал Ри, совсем не пострадали. Белые, гладкие, твёрдые, очень лёгкие, из непонятного материала — их поверхность лишь слегка потускнела и выщербилась. Именно отсюда Лиса вчера притащила «бревно от Видения» в хижину Ри.
Находка озадачила всех. Откуда на необитаемом материке могли взяться эти вещи? Ри их видел в первый раз: по округе он никогда не гулял, охотиться ходил порталом, а с вершины холма, на котором он культивировал заготовки, штабеля видно не было. Но подумать решили потом. На каркас найденное подходило, как нельзя лучше, они ещё и плавились, как быстро обнаружил Ри. Поэтому находку быстро перетащили, сплавили каркас и до темноты успели обшить пальмовыми листьями, широкими и глянцевыми. В новой хижине заняла своё место новая плита, на ней в освобождённой
