И чем дольше я его слушал, тем больше давался диву.
Местные, как я и предполагал, оказались крутыми спецами во всем, что касалось рыбы, и с легкостью могли вычистить её так, что хоть на стол императрице подавай.
Но зачем, если торговцы и так скупали всю рыбу подчистую?
Местные быстро смекнули, что раз купцы покупают все, что есть, то упор нужно делать не на качество, а на количество.
Ведь зачем заморачиваться, если все равно купят?
Вот и чистили рыбу тяп-ляп, стараясь побыстрей заполнить всю бочку и забить её крышкой.
Единственное, чего не жалели — так это соли. Её в бочку подчас засыпали чуть ли не на четверть.
И если поначалу я постоянно порывался возмутиться, то к концу разговора начал понимать местных рыбаков.
Но одно дело понимать, другое — быть согласным с текущим положением вещей.
Такое ведение дел меня не устраивало от слова совсем, и я, как только Пахом замолчал, задал ему очень важный вопрос.
— Ты готов работать по-новому? Ставить на первое место качество, а не количество? Делать так, будто для себя?
Староста посмотрел на меня, как на умалишённого, и этот его взгляд был красноречивей любых слов.
— Ясно. Ты когда в море идешь?
— Завтра поутру, ваше благородие… — смотри-ка, две оплеухи, я уже благородие стал! — Мы обычно солим прям на корабле. Так и идем, пока все бочки не заполним.
— С тобой поеду. Бочки не брать. Соль тоже. Помощникам скажи, что, если хоть одна рыбина окажется с требухой, сожгу к чертям. И их, и тебя, и твой корабль.
— Правильно, — буркнул Виш, пряча нос под крыло. — Они только силу разумеют. Может все-таки сломаешь ему нос?
— Хорошо, ваш благородие, — было видно, что Пахому мое решение не понравилось, но он благоразумно промолчал. — Завтра поутру, стало быть…
— И попробуй только без меня уйти, — я показал Пахому кулак. — Все, до завтра.
— До завтра, ваше благородие!
Я поднялся из-за стола, накинул на себя овечий тулуп и уже у дверей повернулся к старосте.
— А Дениску твоего где найти можно?
— Он не мой, — проворчал Пахом. — Крайняя изба. За школой стоит. Мимо не пройдете, ваш благородие.
Я едва заметно кивнул и покинул теплый дом жуликоватого старосты.
— Что-то мне подсказывает, что мы с Пахомом каши не сварим, — проворчал Виш. — Мутный тип. Город далеко, он тут сам себе хозяин.
— А учитывая, что он глава артели, — покивал я, — то завтрашний поход за рыбой рискует стать разовой историей.
— А Дениска этот тебе зачем, Макс?
— Да есть одна мыслишка, — у меня из головы все не шли слова Пахома про бочку очищенной рыбы в месяц. — Соленая рыба в Николаевске уже есть, вяленая тоже, замороженная тоже присутствует. А вот почищенной нет.
— Дурацкая идея, — прокомментировал Виш. — Какой идиот будет переплачивать вдвое, чтобы купить почищенную рыбу?
— Вот и посмотрим, — не стал спорить я. — Видишь его дом?
— Тебе же сказали, за школой, — буркнул фамильяр. — Шагай давай, разминай ножки свои.
— Может, кому-то крылышки размять?
— Я тебе чайка, что ли? В такую погоду летать! — возмутился Виш, и дальнейший путь до избы Дениски мы провели в тишине.
Пахом не соврал — мимо такого дома действительно было сложно пройти.
Может раньше это и было избой, но сейчас жилище Дениски больше походило на холм с торчащей из него трубой.
Кто-то старательно обсыпал избу землей, оставив нетронутой одну только стену с окном, и лишь едва чадящая труба давала понять, что здесь кто-то живет.
— Тук-тук! Есть кто дома?
Стучаться в окно я не стал и, обойдя земляную избу, спустился в некое подобие окопа, плавно переходящего в лаз.
На пути мне попались три свисающие с земляного потолка тряпки и две перекрывающие ход доски — не то альтернатива двери, не то попытка сохранить тепло…
Стоило мне оказаться внутри избы, как в нос тут же ударил спертый воздух, запах давно не мытого тела и вонь отхожего места.
Первой моей мыслью было развернуться и уйти — я не собираюсь вести дела с человеком, живущим в такой помойке, но меня остановил едва слышный стон.
Чертыхнувшись про себя, я посмотрел по сторонам — единственное окно было настолько грязным, что света практически не давало.
— Есть тут кто?
В ответ мне снова послышался приглушенный стон, и я неохотно двинулся на звук.
Дойдя до еле чадящей печки, я чуть было не споткнулся о горшок с нечистотами, и с изумлением уставился на сваленный у печи ворох тряпок.
А точнее на выглядывающее из тряпок… чумазое личико.
— Эмммм, привет?
— Ты не Дениска, — пискнула девчушка. — Он не придет?
— Не знаю, — признаться, я совершенно потерялся и никак не мог понять, как себя вести. — А ты кто?
— Я — Марыся, — девчушка шмыгнула носом, — а Дениска точно придет?
— Он твой брат? — предположил я, не зная, что ответить девчушке.
— Да, он заботится обо мне, маме и Янике. Только Яник уже второй день лежит неподвижно, а мама постоянно стонет.
В подтверждение её слов из груды тряпья послышался глухой стон.
На мгновение внутри поселился неприятный страх замараться в чем-то неприятном, но я тут же отвесил себе мысленный подзатыльник.
Неужели я пройду мимо умирающей от голода семьи? Ну уж нет!
— Так, Марыся, — я присел на корточки и, поморщившись от ударившего в нос запаха, протянул девчушке флягу с восстанавливающим зельем. — Ну-ка давай по порядку.
Рассказ девочки стал для меня
