Но грязи здесь почти не было, лишь вода и кочки, так что Илона даже умылась. А я не стал этого делать, потому как знал, что впереди нас ждет небольшая речушка.
Следуя по ее течению, мы должны были выйти к окраине города. Ну, а там… Трудно сказать, что будет там.
Лично я вообще не представлял, как выпутаться из сложившейся ситуации, ведь на мне висели два трупа. А может, и больше, вспомнил я мотодельтаплан.
Нет, я не боялся, что меня замучит совесть. Она уже тренированная на это счет. Я опасался лишь одного – что меня сдаст со всеми потрохами Илона. Сейчас она вроде надежный товарищ, а прижмут в ментовке – расколется, как миленькая.
В этом случае мою душу согревала единственная радость, что не попаду в холодную Сибирь. Все-таки в украинских зонах потеплее.
Мы вышли к речушке где-то около четырех часов дня. Есть хотелось так, что в желудке начались колики.
Нужно было найти укромное местечко, чтобы устроить привал, помыться и развести костер.
Харчей у нас осталось всего ничего, но я надеялся, что вскоре мы окажемся где-нибудь вблизи продовольственного магазина, и этот вопрос отпадет сам по себе.
Неожиданно цуцик резко натянул поводок. Он явно что-то почуял и стремился вперед. Пока я размышлял, идти за ним или нет, ноги автоматически делали свое дело, топая вслед за четвероногим поводырем.
Я уже хотел осадить пса, как вдруг и до меня долетел тот запах, который так смутил цуцика. Пахло свежим украинским борщом. Это было как удар под дых. У меня даже ноги подкосились и рот наполнился слюной.
Неужели где-то рядом жилье!?
Надо идти дальше! Посмотрев на Илону, я понял, что она тоже унюхала дивный запах борща. У нее даже глаза загорелись, словно у киношного биоробота.
Мы прошли вдоль речки еще метров двести и наткнулись на загородку из толстой арматурной сетки.
Загородка была достаточно обширной и делилась на двадцать длинных узких секций, которые спускались в реку.
В воде плескались какие-то животные. Присмотревшись, я понял, что это нутрии. Видимо, мы вышли к небольшому фермерскому хозяйству, которое занималось промышленным разведением этих зверьков.
– Придется обойти кругом, – сказал я, попробовав на крепость арматурную сетку, приваренную к металлическим столбам, изготовленным из старых рельс.
– Там дом, – показала Илона.
Дом был скрыт за садом, виднелась лишь верхняя часть крыши. Ветки фруктовых деревьев гнулись от плодов – год выдался урожайным.
– Что ж, будем надеяться, что хозяин – добрый человек, – сказал я с некоторым сомнением.
– Будем… – словно эхо, откликнулась Илона.
Мы пошли вкруговую. Через какое-то время узкая тропинка привела нас в огороженный сад. Калитка была не заперта, а потому нам не пришлось лезть через забор, поверх которого была натянута колючая проволока.
Сад был хорошо ухожен, а между деревьев зеленел самый настоящий английский газон. Похоже, у хозяина руки выросли из того места, что нужно.
Илона не выдержала и, сорвав большое краснобокое яблоко, начала жадно есть. И в это момент раздался мужской голос:
– Руки вверх! Не шевелитесь, иначе стреляю!
"Попались!" – мелькнула неприятная мысль. Это же надо так глупо… Сколько пришлось вытерпеть – и нате вам.
Карабин висел у меня за спиной, так что воспользоваться им я не мог ни в коем случае. Оставался лишь "макаров", который я держал в кармане.
Но вся беда была в том, что я не видел того, кто держал нас на прицеле. А в том, что он не блефует, я совершенно не сомневался. Это я распознал по интонациям. Они были мне очень знакомы.
Интересно, он один или с командой?
– Извините, но мы заблудились, – сказал я миролюбиво, поднимая руки – на всякий случай.
– Путешественники… – Невидимый мужик коротко, но недружелюбно, хохотнул. – С таким "винтом", как у тебя за плечами, только "духов" гонять по горам. А у нас тут они не наблюдаются. Поэтому, придумай что-нибудь поумней.
– Честное слово! – наконец подала голос Илона. – Отпустите нас, мы пойдем…
– Не раньше, чем сложите все свое оружие. И поторопитесь. А то у меня еще много дел на сегодня.
– Кулацкая морда… – свирепея, тихо буркнула Илона.
У мужика слух оказался отменным.
– Но-но! – сказал он с угрозой. – Придержи язык, красотка. И не путай божий дар с яичницей. Кстати, сумочку свою тоже положи на землю. А ты чего ждешь!? – рявкнул он на меня. – И про пистолет не забудь.
Он у тебя в правом кармане.
Блин! Глазастый парниша… Но делать нечего, нужно подчиниться. Мне лишняя дырка в шкуре как-то ни к чему.
– А теперь три шага назад! – скомандовал наш мучитель, когда мы выполнили его требование. – Руки можете опустить…
Он появился, словно из-под земли вырос. Неплохо маскируется, подумал я мельком. Похоже, прошел неплохую школу. И наверное, в Афгане, если вспомнил про "духов". Это жаргонное словечко вырвалось у него автоматически.
– Ну и куда вы собрались… приблуды? – спросил он, нехорошо ухмыляясь.
В руках у "кулацкой морды", как выразилась Илона, была мелкашка. Ружьишко вроде так себе, пугач, но если мелкокалиберные патроны снабжены усиленным пороховым зарядом, то рана может быть смертельной даже на приличном расстоянии.
Я присмотрелся к нему – и едва не ахнул. Вот это встреча!
Конечно же, он меня не узнал. И не мудрено. Я был похож на самого паршивого бомжа, которого можно вообразить и который вывалялся в грязи, будучи пьяным в доску. Не лучше выглядела и моя боевая подруга.
Разве что лицо у нее было почище.
Но он никак не мог поставить знак равенства между козырной фифой, которая крутила пальцы веером, когда ехала в поезде, и замарашкой, грызущей ворованное яблоко из его сада, а потому Илону не узнал.
– Привет, Антон! – сказал я весело. – Давно не виделись.
Глава 21
Если бы сейчас между нами упал с неба зеленый инопланетянин с глазами-фарами, наверное, он не так удивился бы, как моим словам. Его словно обухом хватили по голове.
Да, это был тот самый живчик по имени Антон, бывший воин-интернационалист, с которым я ехал в одном купе. Теперь я вспомнил, как он что-то рассказывал о своем хозяйстве, но тогда мне было все до лампочки, а потому его слова я пропустил мимо ушей.
– Не узнаешь? – спросил я и повернулся в профиль. – А так?
– Чтоб я сдох, глазам не верю… Славик!?
– А кто же еще.
– Мама моя родная… Нет, наверное, я сплю.
Он тряхнул головой, будто прогоняя наваждение, и осторожно пожал мне руку.
