ведьмы и колдуны их посещали. И какое же удовольствие почувствовал мышеголовый, когда спало с него бремя адской службы, и он снова сделался горным духом. Им он остается и по сей день, ибо за время адской летаргии пробрался в преисподнюю канцелярию и вымарал свое имя из реестра. А нынче священнослужители не столь старательны и не привлекли своими проклятиями внимание Князя Тьмы к бывшему тысячному. Пока не привлекли… Впрочем, с Дебдороем сотрудничает Роберт Карст, а это личность грозная, и ад предпочитает не задевать круг его интересов.
Простите, я неточно выразился. Ад вторгается в интересы господина Карста, его незаметно опекает целая спецкоманда чертей и ведьм, отчаянных голов, которых не страшат даже добрые дела. Они всячески оберегают двойника Рене, неустанно следят, дабы жизненный путь его не прервался, или чтобы не наскучил ему бренный мир. От одной только мысли, что непредсказуемая душа Роберта Карста может покинуть тело и начать шастать по загробному миру, у Князя Тьмы начинает непроизвольно биться левое крыло.
Да, еще мы совершенно позабыли о семье Фредерика Доминика Теофила. Пятнадцать лет со дня его исчезновения родные не имели сведений о беглеце. Но вскоре после трагической цены на Проклятом Плато, которой поаплодировали бы признанные драматурги, в родимый замок Фредерика явился путник. Он долго стучал в ворота, крепко запертые по причине смутного времени, поминая Великое Небо, пока его не впустили.
Седой, но быстрый и изящный в движениях старик представился купцом и передал владельцу замка Гуго (родители братьев уже умерли) мешочек с самоцветами и сундучок с золотом.
Это было наследство, оставшееся после Теофила. На горестные возгласы и расспросы он кратко ответил, что лично с завещателем не встречался, но слышал, что жизнь тот вел не безынтересную.
— Братишка мой! — ревел Гуго, колотя кулаком по столу. — Помер! Лучше бы ты послушался отца и жил бы сейчас в тихой обители.
— Его душа найдет приют на небе, — возразил зеленоглазый купец. — Не следует о нем горевать. Он не забыл о вас и попытался помочь.
— Да нет же! Говорю вам, лучше бы он в монастырь ушел! — настаивал Гуго. — И зачем отца он ослушался! Зачем я его в ту ночь не стерег! Дьявол его соблазнил, не иначе! Дьявол погубил его!
Тут купец посуровел и принялся прощаться. Он не согласился осмотреть бывшую комнату Фредерика, не отобедал, а выскользнул сквозь чуть приотворенные ворота и вскоре исчез за поворотом дороги.
Быть может, вы станете утверждать, что поведение Рене было жестокосердным, что следовало бы раньше, хотя бы инкогнито, посетить родной кров. Быть может, он смог бы помочь родителям, продлить их дни и родимый замок не стоял бы так долго в таком плачевном состоянии, в то время, когда де Спеле владел несметными сокровищами. Кто знает? Но ведь родители намеревались заживо похоронить своего младшего сына в монастыре, отобрать у него целый мир. И это насилие, преображаясь в кошмарные сновидения, терзало душу долгие годы. И Рене ни разу не посылал видео-птицу, ни разу даже на экране ни взглянул на родные стены. И только разлука с Землей смягчила его сердце.
О чем еще следует рассказать?
Граф Шарль де Минюи женился, но неудачно. Через полгода у супруги проявился такой характерец, что Шарль предпочел расстаться, даже не открыв свою тайну. Вторая женитьба, через сорок лет, была более счастливой и продолжается до сих пор. Род Шарля сейчас насчитывает более сотни представителей и за прошедшие века не потерял ни единого своего члена. Вампиризмом они не занимаются по морально-этическим причинам, впрочем, по физическим тоже, ибо вампирье начало, как и полагается прирученному паразиту, доросшему до стадии симбионта, не толкает своего партнера-человека на опасные для существования обоих поступки. Лишь при согласии партнера и настоящей любви вампира сие начало пробуждается и передается, как драгоценный дар. Я не оговорился: именно дар и именно драгоценный! Ибо род Шарля оказался устойчивым ко всем «подаркам» цивилизации, включая радиацию. Не удивлюсь, если наши симбионты в конце концов окажутся единственными представителями человеческой цивилизации!
Кок-пират по-прежнему безобразничает в Нюкских пещерах, но по окончании Дела Цепи ему перестало везти в игре, и он нищий, как пещерный краб.
Эгеньо… он некоторое время собирал пошлину за переход Горбатого моста, но этак с конца восемнадцатого века им заинтересовались военные. Интересуются до сих пор. Ныне Эгеньо на государственной службе, засекречен кодом «Объект Настурция», содержание ему выплачивают только в звонкой монете и слитках, и хранит он состояние у швейцарских гномов. Практического применения пока не нашел. По этому поводу среди высокопоставленных лиц ежегодно ведутся дебаты на вечную тему: «Куда идут деньги налогоплательщиков?»
Доброй душе, Гелиоргу, довелось вынести немало невзгод, но он остался белым волшебником и сейчас продолжает проживать в Белом замке, занимаясь медициной.
Кстати, с началом авиации дракон Белобрюх легально вылетел на воздушные трассы, замаскированный под спортивный самолет. Господин де Спеле сообщил его хозяину смертное слово драконьего племени, потому ящер придерживается правил воздушного сообщения и смирно стоит на аэродромах, лишь поводя фарами в сторону соблазнительных стюардесс. Душу он отводит «выражаясь фигурально, ибо у драконов нет души», ругаясь с диспетчерами, оттого его наездник, то есть, пилот слывет грубияном.
Ледяная Колдунья… Ее на Земле с того памятного времени не встречали. Жилище ее исчезло, скалы под ним потеряли активность, так как продано преданная дева и из них всю энергию выкачала. Думаю, что она нашла счастье с де Спеле на новой планете ящеров, ибо Ледяную с нашей благословенной Землей уже давно связывало слишком мало.
Эпилог
— Кажется, все. Благодарю за внимание, уважаемые слушатели. Вы свободны и можете удалиться…
— Брысь, кому говорят! Ишь, помчались. Ну, дедушка, а нам пора на бочок — человеческое происхождение своего требует, без сна и призраку не житье. Пока, до следующего сеанса.
— Руки вверх! Кошелек или жизнь!
— Эй, дед, ты чего? Ничего себе «изящная словесность»!
— Я не шучу. Мой гравидизельтур дезинтегрирует как материальные, так им и нематериальные структуры. Стоять!
— Опомнись, дедуля! Ты что, перегрелся? Молодость вспомнил? Да, возьми мои честные, трудовые, подавись!
— Так, 22 338 ваших энергов плюс 40 716 моих. Для начала солидно. Благодарные нам слушатели попались. Отчислим упырям из налогового управления, пожертвуем на богадельню для престарелых ведьм, выкупимся из крепости… на взятке энная сумма. Остальное — в дело. Я беру вас в дела, юноша.
— Какое дело? С таким, как ты?!
— Именно с таким, как я.
— Что, опять в паре рассказывать? Да я лучше туристов своим скелетом развлекать буду!
— Вот она, молодость! Больше всего вы боитесь отбиться от стада, поступить не как все! Фантазии хватает, чтобы светиться,
